16.) Ибо вред Церкви наносили Керинф, Менандр, Карпократ, Евиопеи и Маркион – сии уста безбожия, потому что, возвещая различных богов, одного благаго, другаго праведнаго, прекословит он Сыну, Который говорит : Отче праведный (Иоан. 17, 25.). И также именуя инаго Отца и инаго Творца мира, противоречит Сыну, Который говорит: аще же траву на селе днесь сущу, и утре в пещь вмещему, Бог тако одевает (Лук. 12, 28.); и: Иже солице свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя (Мф. 5, 45.). Сей Маркион был еще и вторично изобретатель инаго зла. Ибо обличаемый свидетельствами, представленными в новом завете из ветхаго, первый осмелился отсечь сии свидетельства, и оставив Бога, без свидетельств оставить возвещаемое слово веры и, как бы уничтожив проповедников, хотел соделать и веру Церкви удобоколеблемою.

17.) Преемником его был еще иный, злоименный Василид, ужасный нравом, провозгласитель непотребства. Поборал злобе и Валентин, провозвестник тридцати богов. Язычники насчитывают меньшее число богов: а именующийся христианином, лучше же сказать, вовсе не бывший христианином, простер заблуждение до целаго числа тридцати, и говорит, что Глубина (ибо сей подлинной глубине злобы прилично начать учение свое глубиною) родила Молчание, и от Молчания произвела на свет Слово, став таким образом хуже признаваемаго язычниками Дия, кровосмесника с сестрою, потому что Молчание названо порождением Глубины. Видишь ли нелепость, облекаемую наружностию Христианства? Подожди немного, и возненавидишь нечестие. Ибо Валентин говорит, что от Глубины родилось восемь Эонов, а от осьми – десять, и от десяти – двенадцать – иных Эонов мужескаго и женскаго пола. И на чем утверждено это? Видишь ли пустословие в самых вымыслах? Откуда берет доказательство сих тридцати Эонов? Написано, говорит он, что Иисус крестился, быв тридцати лет. Что же это за доказательство, основанное на тридцати годах, если Иисус и тридцати лет крестился? Почему же не пять богов на том основании, что пять хлебов преломил Он для пяти тысяч? Или почему не двенадцать богов на том основании, что двенадцать было у Него учеников?

18.) И это еще малое в сравнении с нечестием остальнаго. Валентин говорит, что последний из богов есть жено-муж, как осмеливается он выразиться, и это есть Премудрость. Какое безбожие! Ибо Христос Божия Премудрость, единородный Сын, а Валентин в учении своем Божию Премудрость низводит до женскаго пола, до тридцатой стихии, до последняго из своих вымыслов, и говорит, что Премудрость предприяла видеть перваго бога, и не стерпев сияния его, низпала с неба и изключена из числа тридцати, потом воздохнув, из воздыханий родила диавола, проливая слезы о своем падении, произвела море. Видишь ли нечестие? Ибо каким образом от Премудрости раждается диавол, от благоразумия порок, от света тма? Валентин говорит еще, что диавол породил других диаволов, из которых некоторые устроили мир, и что Христос пришел убедить людей, чтобы отступили от Мироздателя.

19.) Но выслушай, Кто по словам их Христос Иисус, чтобы еще больше тебе возненавидеть их. Они учат, что по отпадении Премудрости, чтобы не было оскудения в числе тридцати, каждый из двадцати девяти Эонов уделил от себя нечто малое, и таким образом произведен ими Христос; и Христа также называют они жено-мужем. Что сего нечестивее? Что этого презреннее? Описываю тебе заблуждение, чтобы паче тебе возненавидеть их. Поэтому убегай сего нечестия, радоватися таковому не глаголи (2 Иоан. 11.), чтобы не приобщиться тебе к делом неплодным тмы (Еф. 5, 11.); не любопытствуй и не желай вступать с сими еретиками в разговор.

20.) Имей отвращение ко всем еретикам, преимущественно же к тому, кто соименен беснованию (μανία), и появился недавно при царе Прове; ибо заблуждению сему семьдесят лет; и доныне еще есть своими глазами видевшие сего еретика, Но питай к нему отвращение не потому, что был он недавно; а за догматы злочестивые возненавидь сего делателя злобы, это вместилище всякой нечистоты, принявшее в себя тину всех ересей. Ибо, вменяя себе в честь преимуществовать во зле, у всех занял худое, и составил одну ересь, исполненную хулы и всякаго беззакония, как лев ходя и пожирая, губит Церковь, лучше же сказать тех, которые вне Церкви. Не обращай внимания на их благовидныя речи, на их мнимое смиренномудрие, это – змеи, рождения ехиднова (Матф. 3, 7.). Иуда сказал: радуйся Равви (Матф. 26, 49.), и предал; не смотри на их лобзания, но остерегайся яда.

21.) Но чтобы не показалось, будто бы обвиняем его напрасно, скажем мимоходом, кто такой этот Манес, и чему отчасти учит. Ибо целаго века не достанет описать, как должно, всю эту тину его учения. А ты, чтобы при случае иметь тебе в этом для себя пособие, содержи в памяти, и что сказано было прежде, и что сказано будет теперь; в научение незнающим и в напоминание знающим. Манес не из числа христиан, да не будет сего! Не из Церкви изринуты, подобно Симону, и он сам, и те, которые учили прежде него; потому что он похититель и присвоитель себе чужих зловредных учений; а почему и как, – о сем должно тебе выслушать:

22.) В Египте был некто Скифиан, родом Сарацын, не имеющий ничего общаго ни с Иудейством, ни с Христианством. Он, живя в Александрии и подражая Аристотелевой жизни, сочинил четыре книги: одну называемую Евангелием, не потому, что содержит в себе деяния Христовы, но просто так наименованную; и еще другую под именем книги Главизн, и третию книгу Таинств, и четвертую, ныне находящуюся в обращении, называемую Сокровище. У него же был ученик по имени Теревинф. Но упомянутаго выше Скифиана, когда пришел он в Иудею, и стал развращать сию страну, Господь, наслав на него болезнь,предал смерти, прекратив тем сию заразу.

23.) Ученик же злобы Теревинф, сделавшись наследником золота, книг и ереси, пришедши в Палестину, и быв узнан и осужден в Иудеи, разсудил удалиться в Персию; а чтобы там не быть узнанным по имени, переименовал себя Вуддою. Но там были у него и противники, служители Митры, – и после многих прений и состязаний он обличен, и наконец изгнанный, находит прибежище у одной вдовы. Потом, взошедши на верх дома и призвав воздушных демонов, которых и доныне призывают Манихеи под проклятою своею смоковницею, пораженный Божиим гневом и сброшенный с кровли, испустил дух. И таким образом истреблен второй зверь.

24.) Но остались памятники нечестия – книги; а наследницею книг и денег была вдова. Не имея же ни родственника, ни другаго кого, разсудила она на деньги купить отрока, по имени Куврика, и усыновив его себе, как сына, обучила персидским наукам, и изострила сию зловредную для человечества стрелу. Злый домочадец Куврик возрастал среди философов; а по смерти вдовы наследовал и книги и имущество. Потом, чтобы имя рабства не служило ему укоризною, из Куврика наименовал себя Манесом, что на персидском языке означает беседу. Поелику оказался сильным в слове, то назвал себя Манесом, как бы превосходным каким собеседником. Но он домогался приобрести себе добрую славу по значению имени на языке персидском, по Божию же смотрению, сделал, что имя сие, против воли его, сделалось обвинителем его; и думая почтить себя в Персии, у Еллинов провозгласил себя соименным беснованию.

25.) Дерзнул же говорить о себе, что он Утешитель. Написано: иже восхулит на Духа Святаго, не имать отпущения (Марк. 3, 29.), а он хулил Его, себя называя Духом Святым. Кто в общении с ними, тот пусть видит, с кем включает себя в один список. Этот раб поколебал вселенную; потому что треми трясется земля, четвертаго же не может понести: аще раб воцарится (Притч. 30, 21. 22.). Исшедши же на среду, Манес обещает сделать нечто превышающее человеческия силы. У персидскаго царя болен был сын; явилось множество врачей. Но Манес, как человек благочестивый, обещал изцелить его молитвою. Врачи удалились, и жизнь оставила отрока. Манесово нечестие обличилось; философ заключен в узы и ввергнут в темницу, не за то, что, защищая истину, обличал царя, и не за то, что сокрушил идолов, но за то, что обещал спасти больнаго, и солгал, паче же, если сказать правду, за то, что убил его. Кто мог быть спасен попечительностию врачей, того, Манес, отдалив врачей, убил, умертвив нерадением.

26.) Из многаго худаго, сказаннаго о нем тебе мною, помни во-первых его хулу, во-вторых рабство (не потому что рабство – стыд, но потому что худо рабу ложно присвоять себе свободу), в-третьих лживость обещания, в-четвертых убийство отрока, в-пятых позор заключения в темницу; к стыду же служило не заключение только в темницу, но и бегство из оной. Ибо именующий себя Утешителем и поборником истины предался бегству. Не преемник он был Иисуса, с готовностию грядущаго на крест; напротив того противник Его был этот беглец. Потом царь Персов повелел предать казни темничных стражей. И Манес, по гордости соделавшийся виновным в смерти отрока, чрез свое бегство делается виновным в смерти темничных стражей. Ужели же достоин поклонения сей виновник смерти других? Не должен ли он подражать Иисусу, и сказать: аще убо Мене ищете, оставите сих ити (Иоан. 18, 8.)? Не надлежало ли ему сказать подобно Ионе: возмите мя, и вверзите в море: мене ради волнение сие (Ион. 1, 12.).

27.) Бежит Манес из темницы, и приходит в Месопотамию; но с оружием правды встречает его Епископ Архелай, и обличив при судиях философах, приглашает в собрание язычников, чтобы, если судиями будут христиане, не показался суд пристрастным. И говорит Архелай Манесу: «скажи, что проповедуешь?» А он, имея уста, как гроб отверст (Псал. 5, 11.), прежде всего начинает свою хулу на Творца всяческих, говоря «Бог ветхозаветный изобретатель зла, потому что говорит о Себе: Я – огнь потребляяй» (Втор. 4, 24.). Но мудрый Архелай в ничто обратил хулу сию, сказав: «если Бог ветхозаветный, по словам твоим, именует Себя огнем: то чей же Сын Тот, Кто говорит: огня приидох воврещи на землю (Лук. 12, 49.)? Если порицаешь того, кто говорит: Господь мертвит и живит (1 Цар. 2, б.); то за что же чтишь Петра, который воскресил Тавифу, и предал смерти Сапфиру? Если порицаешь за то, что уготовал огнь; то почему не порицаешь глаголющаго: идите от Мене проклятии во огнь вечный (Матф. 25, 41.)? Если порицаешь Того, Кто говорит: Аз Бог, творяй мир, и зиждяй злая (Иса. 45, 7.); то объясни, в каком смысле говорит Иисус: не приидох воврещи мир, но меч (Мф. 10, 34.)? Поелику Тот и Другой говорят одно и тоже, то необходимо одно из двух: или Оба, по причине подобнаго образа речи, благи, или, если Иисус, сказав это, не подлежит обвинению; за что порицаешь подобное сему Сказавшаго в ветхом завете»?

28.) Потом Манес говорит Архелаю: «какой Бог ослепляет? Ибо Павел сказует: в них Бог века сего ослепи разумы неверных, во еже не возсияти свету благовествования» (2 Кор. 4, 4.). Архелай же, прекрасно отразив сие, говорит: «прочти написанное несколько выше: аще ли же есть покровено благовествование наше, в гибнущих есть покровено (3.). Видишь ли, что оно покровенно только в гибнущих? Ибо не должно давать святая псом (Матф. 7,6.). Притом, один ли ветхозаветный Бог ослеплял разумы неверных? Не сказал ли Сам Иисус: сего ради в притчах глаголю им, яко видяще не видят (Матф. 13, 13.)? По ненависти ли к ним хотел, чтобы не видели? Или по недостоинству их, потому что очи свои смежиша (15.)? Ибо, где самопроизвольное лукавство, там отъятие благодати. Имущему бо дано будет: от неимущаго же, и еже мнится имея, взято будет» (Матф. 25, 29.).

29.) «Но должно сказать и то, как еще толкуют некоторые; потому что толкование не худо. Если и ослепил разумы неверных, то ослепил с хорошею целию, чтобы обратили взор на доброе. Не сказал: ослепил душу их, но: разумы неверных. И сказанное имеет такой смысл : у блудника ослепи блудныя помышления; и человек будет спасен. У разбойника ослепи хищнический и разбойнический разум; и человек будет спасен. Но не хочешь так понимать? Есть и другое толкование. И солице ослепляет имеющих слабое зрение, и страждущие воспалением в глазах слепнут, терпя вред от света, не потому что солице ослепительно, но потому, что состояние глаз не позволяет смотреть на свет. Так и неверующие, болезнуя сердцем, не могут взирать на лучи Божества. Не сказал Апостол: ослепи разумы чтобы не слышать им благовествования; но: во еже не возсияти им свету славы благовествования Господа нашего Иисуса Христа. Ибо слышать Евангелие всем дозволяется; но слава благовествования предоставлена только присным Христовым. Посему, неспособным слушать Господь говорил в притчах, ученикам же объяснял притчи наедине. Ибо сияние славы – просвещенным, ослепление – неверным. Сии тайны, которыя ныне Церковь излагает тебе, выходящему уже из оглашенных, нет обычая излагать язычнику. Ибо не излагается язычнику таинственное учение об Отце, Сыне и о Святом Духе; да и оглашенным о тайнах не говорим ясно, но о многом часто выражаемся прикровенно, чтобы знающие верные разумели, а не знающие не терпели от того вреда».

30.) Сим и многим другим низлагаем был змий. В таких состязаниях поборал Манеса Архелай. И отсюда опять убегает бежавший из темницы, и скрывшись от противоборца, приходит в одно весьма незначительное селение, уподобляясь змию, который в раю, оставив Адама, приступил к Еве. Но добрый пастырь Архелай, промышляя об овцах, как скоро услышал о бегстве, немедленно, со всею скоростию, поспешил в след за этим волком, чтобы отыскать его. Манес нечаянно увидев своего противника, стремительно предался бегству. Но это было последнее его бегство; потому что беглеца поймали оруженосцы персидскаго царя, всюду о нем доведывавшиеся. И какое о себе решение надлежало ему принять от Архелая, такое произносят о нем царские оруженосцы. Манес, которому покланяются ученики его, взят и приведен к царю. Царь упрекнул его за ложь и бегство, осмеял его рабство, наказал за убийство отрока, осудил и за убийство темничных стражей, повелевает, по персидскому закону, снять Кожу с Манеса, и тело бросить на снедение зверям. Эта кожа, вместилище злобной мысли, на подобие мешка повешена была при градских вратах. Именовавший себя Утешителем и хвалившийся, что знает будущее, не предузнал своего бегства и задержания.

31.) Три было ученика у Манеса: Фома, Вадда и Ерма. Никто да не читает Евангелия от Фомы, Оно писано не одним из двенадцати Апостолов, но одним из трех злых Манесовых учеников. Никто да не входит в сношения с душегубцами Манихеями, которые притворно выказывают суровость поста употреблением воды с соломою, клевещут на Творца снедей, и поглощают самыя лучшия снеди, учат, что, если вырвет кто былинку, сам обращается в нее. Но если, кто вырывает былинку, или что-либо из овощей, тот обращается в это; во сколько былинок обратятся земледельцы и садовники? Очень велико число былинок, на которыя, как видим, садовник налагает свой серп; в которыя же из них превратится он? Вот подлинно учения, исполненныя смеха, достойныя осуждения и позора! Один и тот же пастух овец и овцу принес в жертву и волка убил: в кого же из них превратится он? Многие из людей ловили сетьми рыб, ходили на охоту за птицами, в которую же из них превратятся они?

32.) Пусть же отвечают эти порождения праздности – Манихеи, которые сами ничего не делают, и пожирают достояние делающих. С улыбающимся лицем принимают приносящих им снеди, и вместо благословений воздают им проклятиями. Ибо, если неразумный какой человек принесет им что-нибудь, – Манихей говорит ему: «постой не много за дверью, и благословлю тебя». Потом, взяв в руки хлеб (в этом признавались покаявшиеся из них), говорит он хлебу: «не я тебя сотворил», и изрыгает проклятия на Всевышняго, клянет Сотворившаго, и потом уже ест сотворенное. Если ненавидишь ты снеди, то почему с улыбающимся лицем взираешь на принесшаго? Если благодарен ты принесшему; то почему изрыгаешь хулу на уготовавшаго и создавшаго Бога? И еще говорит Манихеи: «не я тебя сеял; да разсеется посеявший тебя! Не я пожал тебя серпом: да пожнется пожавший тебя? Не я испек тебя на огне; да испечется испекший тебя»! – Прекрасное воздаяние благодарности!

33.) Велико зло, но мало еще в сравнении с прочим. Не осмеливаюсь при мужах и женах описывать их омовения. Не осмеливаюсь выговорить, во что омокают они смокву и дают жалким людям. Пусть сделан будет только намек. Стоит только представить, что бывает у мужей во время сна, и у жен во время очищений. Подлинно оскверняем уста, говоря это. Ненавистнее ли их Еллины? Беднее ли их Самаряне? Нечестивее ли их Иудеи? Больше ли их нечисты любодеи? Любодей на один час по похоти впадает в блуд, и осуждая свой поступок, знает, что ему, как оскверненному, нужно омовение, сознает гнусность своего поступка. А Манихей это самое возлагает среди мнимаго своего жертвенника, и сквернит уста и язык. Из таких ли уст, человек, примешь ты учение? И встретившись с Манихеем, станешь конечно приветствовать его лобзанием? Не говоря же о прочем нечестии, не побежишь ли от оскверненнаго – от людей, которые хуже всякаго непотребнаго, гнуснее всякой блудницы?

34.) О сем извещает тебя Церковь, и учит, и сама прикасается к этой тине, чтобы ты не погряз в ней, описывает язвы, чтобы тебе не быть уязвленным. Для тебя же достаточно только знать; но удерживайся от того, чтобы изведать опытом. Бог посылает гром; все трепещем, а они хулят. Бог посылает молнию; все преклоняемся до земли, а они против небес изощряют злоречивый язык. Иисус говорит об Отце Своем: солице Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Матф. 5, 45.); они же говорят, что дожди бывают от любострастнаго неистовства, осмеливаются говорить, что на небе есть какая-то благообразная дева с благообразным юношею, что, в одно время с верблюдами или волками, и у них бывает срамная похоть, и во время зимы юноша с неистовством гоняется за девою, дева, как говорят они, бежит, а юноша старается догнать, и догоняя, проливает пот, из сего-то пота происходит дождь. Так написано в манихейских книгах. Мы сами читали это, не поверив пересказывающим; для вашей безопасности полюбопытствовали мы узнать эту их пагубу.

35.) Но да избавит нас Господь от такого заблуждения! А вам да дарует вражду против змия, чтобы, как они блюдут вашу пяту, так и вам бы попирать их главу! Содержите в памяти сказанное: какое согласие между нашим учением и учением их? Какое сравнение света со тмою? Какое сравнение между благочинием Церкви и срамотою Манихеев? Здесь порядок, здесь знание дела, здесь благочиние, здесь непорочность, здесь и воззреть на жену с вожделением предосудительно, здесь брак честен, здесь постоянное воздержание, здесь равноангельное достоинство девства, здесь вкушение пищи с благодарением, здесь благопризнательность к Создателю всяческих, здесь покланяются Отцу Христа, здесь учат страху и трепету пред Тем, Кто дает дождь; здесь возсылают славословие Тому, Кто производит громы и молнии.