Русский из посольства кроме должности и имени ничего о себе больше не сказал. Николас добавил:

— Я спросил его: что вы понимаете под «обезвредить»? Не будем ворошить прошлое, односложно ответил он.

Николас закончил историю из сорок девятого года с юмором, пояснив:

— Вы знаете, Максим, ваш коллега, пардон, коллега по принадлежности к Советской России, предложил мне сто фунтов, если я соглашусь на сотрудничество. Сто фунтов?! Это мне, который является идейным врагом фашизма, воевал с ним. Ненавидит войну. Меня смущала не сумма, а слабая информированность «коллеги из-за железного занавеса».

— Что вы имеете в виду?

— «Коллега» думал осчастливить меня сотней фунтов, считая, что мотивом согласия может быть мое бедственное положение, как бывшего военнопленного! — коротко засмеялся Николас. — Я в это время уже получал пенсию от британского правительства и имел от него же доход от баронства.

— Но вы еще и работали?

— Да, в Букингемском дворце, по истории. Это тоже неплохо оплачивалось. Туда меня устроил, точнее пригласил, мой товарищ по Кембриджу. Правда, я уже оканчивал, когда Энтони только пришел на первый курс университета.

Я подумал, что мой «коллега», по-видимому, спутал положение с нашими военнопленными после войны. Иначе он не опирался бы на такую основу: не просто шаткую, но и не реальную для англичанина, как подданного королевы и джентльмена.

— А в шестидесятом?

— Это была попытка побеседовать со мной по телефону. Ответ был тот же! Я согласия не дал даже на встречу.

— Почему?

— Не хотел быть пешкой в чужой игре, которую в то время не считал правой.

— О подходах к вам русских вы докладывали?

— Возвратившись на родину, я не скрывал о контактах с русскими в Манчжурии. Когда со мной беседовали о событиях плена, предупредили, что русские могут меня найти здесь, в Лондоне. Просили сообщить. Но я не стал: это дело совести каждого, а в нашей стране недоносительство не столь уж тяжкий грех. И я взял его на душу.

Ближайший выходной я провел с Николасом. Мы побывали на Красной площади, у могилы Неизвестного солдата. Я подробно рассказал ему о городах-героях, имена которых были выбиты на гранитных блоках рядом с могилой Солдата. Мы колесили по городу на обычном транспорте — так захотел Николас. Обедали в столовой и закусывали в уличном кафе. Его восхищали наши люди: бодрые, радостные, уверенные в себе. Он отмечал, что они скромно, но добротно одеты.

— Ну, прямо как англичане, — говорил он. — «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи».

Английская поговорка — философское рассуждение мудрого народа в течение многих веков — пришлась кстати.

— Ваши женщины очень красивы в своей массе, а отдельные экземпляры — просто Венеры.

Это были не слова старого ловеласа, а много раз объективно подмеченное и услышанное мною из уст немцев и французов, англичан и японцев.