— Конечно. Но почему вы упомянули именно эту корпорацию?

— Еще с войны я знал, что «Ай-Си-Ай» имеет дело с русскими. Они поставляли вам пороха и взрывчатые вещества.

Мы шли по аллее с начинающими терять свои листья осенними деревьями. В глубине находился павильончик. В начале шестидесятых годов они заполонили город и полюбились москвичам, которые дали им прозвище «стекляшка». Мы шли к «стекляшке»-шашлычной.

Я не опасался попасть в забегаловку, так как ради выставки все наши общепиты в парке отремонтировали и отвадили от них постоянных клиентов «а-ля-алконавты». Одним из приемов такого отваживания были цены на спиртное и ассортимент его — никаких бормотух и плодово-выгодных.

Отделанная деревом «стекляшка» вполне соответствовала нашему визиту. И еще выбором пива, включая бочковое. Заняв столик в углу, я извинился за накуренность и пошел сделать заказ. И был приятно удивлен, когда бармен вежливо отправил меня на место, сказав: «Ждите официантку».

To ли вид моего собеседника с его солидностью, то ли качество обслуживания, столь улучшенного в эти дни, но девушка быстро приняла заказ с поразившими меня раками. В остальном мы предоставили право выбора ей самой, но самое лучшее. Из горячительного: «только пиво, и разное».

Эта последняя фраза джентльменом была произнесена по-русски. Я вскинул на него глаза.

— Да-да. Кое-что из русского я имею в себе, — уже по-русски произнес джентльмен. — Как это у вас говорят: за знакомство!

Еще не было закуски, а пара отпотевших кружек, наших массивных и приятной формы кружек, уже были перед нами. Англичанин аккуратно сдул пену к краю и отпил глоток «жигулевского», не замочив щеточки усов. Попробовал и я — отличное пиво. Не стыдно перед гостем, мелькнуло у меня.

— Зовите меня просто Николас, а хотите — Ко-лья, — опять по-русски произнес новый знакомый, протягивая визитку.

Это мне нравилось, но и настораживало. Контрразведывательное начало в моей душе стремилось меня защитить от случайных знакомств, когда они происходили не по моей инициативе.

Я держал визитку: фамилия — не русская. Больше похожа на немецкую, но не английскую. Угадывая мои мысли, Николас сказал:

— Мой прадед был крещеным евреем. Во мне частица еврейской крови. Отец служил у венецианского дожа и был направлен в Санкт-Петербург с миссией посла. Трудности с итальянской республикой подтолкнули прадеда сменить родину на Британию.

— А русский язык? Неужели вековая память о пребывании в России?

— В Британию прадед привез русскую жену из обедневших дворян и… кучу детей, среди которых был мой дед.

— Вот моя визитка. Наше торговое объединение активно закупает не только в Англии, но и Европе, Японии, — пояснил я.

— Откуда вы родом? Из каких глубин России? Ваш выговор кажется типичным московским. Только чуть-чуть смягчаете букву «г».

Николас подметил присутствие в моем говоре украинских истоков, ибо мой первый язык в глубоком детстве был украинский.

— У меня отец — геолог. Я учился говорить в среде украинцев. Родом же отец — из-под Калуги, юго-западнее Москвы километров на двести пятьдесят. По матери я — белорус.

— Максим… можно я буду вас так называть?.. — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — что вас привело в торговлю?