Папаша Стаке подскочил.

— Ну я же говорил, греки хитрее всех! — вскричал он, ударив себя по лбу. — Да у меня просто кроличьи мозги!

— Вы хотите поджечь галеру, Никола? — изумился Перпиньяно.

— Да, синьор: это единственный способ ее остановить.

Сам того не зная, грек высказал ту же идею, что и поляк. С одной стороны, это была, пожалуй, единственная осуществимая идея, но, с другой стороны, он не подумал о том, как удастся горстке безоружных людей справиться с турецким экипажем, в десять раз превосходящим их численностью.

— Что вы об этом думаете? — спросил Никола, видя, что, и старый моряк, и лейтенант молчат.

— Думаю, поджариваться будет не слишком весело, — отозвался Перпиньяно.

— Я собираюсь не трюм поджечь, — сказал грек. — Сначала мы вскроем люк и подожжем склад швартовых и запасных парусов. А если не получится, постараемся пробиться через палубный люк, который изрядно источен червями.

— А если наверху нарвемся на часового?

— Свернем ему шею, — сказал папаша Стаке.

— Как думаете, когда мы войдем в залив Хусиф? — спросил Перпиньяно.

— Не раньше полуночи, — ответил Никола. — Бриз не усилится до захода солнца. Я хорошо знаю здешние ветра, я много лет добывал кораллы на этом участке моря.

— А герцогиня? А виконт? Мы сможем их спасти?

— Берег недалеко, на борту есть шлюпки, и доплыть до берега будет нетрудно. И потом, нам на помощь должен прийти Дамасский Лев. Его слуга уже, наверное, до него добрался.

— Вот замечательный человек, — сказал папаша Стаке. — Пошли проверим люк и посмотрим, удастся ли его вышибить хорошим пинком.

Все трое встали, и, поскольку трюм освещался узенькой полоской света, идущей сквозь щель в люке, найти его не составило труда.

Едва папаша Стаке надавил рукой на люк, как тот вдруг открылся.

— Да он не был закрыт! — удивился он.

— Потому что это я отодвинул железную щеколду, — раздался голос.

Моряк, лейтенант и грек разом вскрикнули: