Перпиньяно, Эль-Кадур и греки, зевая, поднялись.

— Что, уже ночь? — спросил лейтенант.

— Солнце, должно быть, село уже давно, — отозвался папаша Стаке. — Скорее, не будем терять время и посмотрим, можно ли уже подпалить неверных.

— Все готовы? — спросил лейтенант.

— Все, — в один голос ответили греки.

— Пошли!

Они на ощупь, держа друг друга за куртки, отыскали трап и поднялись к люку. Папаша Стаке шел впереди, уверяя всех, что он хорошо видит в темноте. Он резко толкнул люк, и тот открылся без малейшего сопротивления.

— Надо же! — пробормотал он. — Неужели этот сукин сын действительно раскаялся? Одной души дьявол не досчитается.

Он вылез первым и внимательно вгляделся в темноту. На палубе никого не было, не светилось ни одного огонька.

— Захоти турки сейчас нас расстрелять, им будет трудно собрать нас вместе, — пробормотал он себе под нос.

Он вслушивался и вглядывался в темноту, пока все остальные, сняв башмаки, чтобы не топать, собирались вокруг него.

— Никого? — вполголоса спросил Перпиньяно.

— Подождите, дайте еще послушать.

С верхней палубы доносились тяжелые шаги часовых, на твиндеке[15] поскрипывали пиллерсы, вторя усилию корабля двигаться вперед, в борта мерно бились волны.

— Похоже, никому до нас нет дела, — сказал папаша Стаке. — Молчание и тайна, как выражаются в трагедиях. Держитесь вместе, а появится хоть один турок, душите его немедленно, причем так, чтобы он пикнуть не успел.

— Пора, — прошептал Перпиньяно, — может быть, залив Хусиф уже недалеко.

— Не нагоняйте страху, синьор, — отозвался старик. — Сейчас это ни к чему.

Он прислонился к борту и медленно, с величайшими предосторожностями двинулся вперед. За ним, ухватившись за его куртку, шел Перпиньяно, потом Никола, а потом и остальные, держась за руки, чтобы не потерять друг друга в темноте.

Папаша Стаке и в самом деле видел в темноте, как кошка, он обошел все бортовые кулеврины, ни разу не споткнувшись и не разбив себе носа.

Дойдя до кормовой части твиндека, он пошел вдоль переборки, нащупывая руками дверь, ведущую в склад, где хранились запасные паруса, швартовы и инвентарь.