— Я тоже чего-нибудь да стою, и в Фамагусте я это доказал.

— А я что, не доказал? — взвился папаша Стаке. — Я взорвал башню, как раз когда турки пошли на нее приступом, и всех их отправил в мир иной: кого в рай, кого в чистилище, а кого в ад, а некоторых на свидание с гуриями, в зависимости от грехов. А ты, черная корка, думаешь, что моряк стоит меньше, чем сухопутный житель, да к тому же еще житель песков?

Эль-Кадур собирался ответить что-то нелицеприятное, но тут Перпиньяно положил конец дискуссии, спросив у разбушевавшегося старика:

— Растолкуйте, папаша Стаке, что вы такое задумали?

— Послать ко всем чертям эту галеру раньше, чем она дойдет до залива Хусиф.

— Я бы тоже не прочь, да не знаю как.

— Надо подумать.

— У вас есть какая-нибудь идея?

— Есть, только, к несчастью, инструментов нет.

— А какие нужны?

— Несколько топоров, стамеска — в общем, те, которыми можно продырявить корпус.

— Продырявить?

— Сделать большую дыру в днище и потопить галеру.

— Но у нас нет даже ножа, папаша Стаке.

— К сожалению, синьор Перпиньяно, — отозвался старый морской волк.

— Похоже, у меня есть идея получше, — раздался вдруг голос Николы Страдиота, который до сей поры даже рта не открывал.

— Давай выкладывай, грек, — сказал папаша Стаке. — Не зря же твои соотечественники слывут самыми хитрыми из всех левантинцев и даже жителям Смирны дают фору.

— Турки отобрали у меня оружие, но оставили огниво и трут.

— Сгодится, чтобы раскурить трубку, если, конечно, иметь хоть немного табаку, — заметил старик.

— А еще сгодится, чтобы поджечь корабль, — очень серьезно сказал грек.