— До июня два агрегата надо пустить.

— Пустим, — успокоил Эркин. — Говорят, начальником штаба стройки секретаря обкома партии утвердили. Значит, дело пойдет. Нам ведь главное — материалы, оборудование.

— А люди?

— Люди надежные. Один Лёха чего стоит.

Они говорили о крановщике Ковырялове. Лёха Ковырялов долго мотался по разным стройкам. Человек отчаянный, несговорчивый, нигде не мог усидеть подолгу. А тут прижился, говорит: «Отсюда только с Сафаровым уйду на другую стройку — крепкий человек». Сидя у себя в кабине крана на самой верхотуре, он замечает все. Как только подъезжает начштаба стройки, Лёха полушутя кричит в микрофон: «Товарищ начштаба, на стройке полный порядок!» Работает безотказно.

Помолчали. Потом Эркин сказал:

— Я ведь посоветоваться пришел.

— Выкладывай, — Сафаров поежился, ветер продувал ватник.

— Жена в партию заявление подала.

— Поздравь от меня.

— Спасибо. Но тут дело другое.

— Какое же?

— Ну, а я? Выходит, что она раньше, чем я. А у меня дед и бабушка старые коммунисты. Думал, кончим стройку — подам заявление, а она...

Сафаров улыбнулся в темноте:

— Ничего.

Он не успел договорить. Над котлованом взвился усиленный громкоговорителями крик:

— Прораба! Срочно прораба!

В том крике билась тревога. Не сговариваясь, они бросились в котлован. Был час ночи. Выл ветер в арматуре. Мороз жег лица. От бетонной кладки шел пар.

Начальник участка Чоры Бабаев стоял потерянный.

— Стенку повело, — коротко сказал он. Сафаров зло выругался.