Он просыпается утром, как будто и не спал вовсе: все кряжи перед глазами. И сразу за телефон:

— Сколько на эстакаде сцепов?

— Семь, — отвечает диспетчер.

Пенкин мгновенно прикидывает: ой, мало леса, не с чем работать... Вечером Пенкин отправляется к соседу, бригадиру мастерского участка Николаю Ивановичу Никольскому, тот в лесу работает, на делянке.

— Без ножа режете: нет леса, простаиваем.

— А ты б приехал, посмотрел, что у нас.

— И поеду.

И поехал. И увидел технику на грани фантастики: машина сама лес валит, обрубает сучья, трелюет, грузит на лесовоз. Но это, так сказать, только теоретически. А на самом деле работа стоит. Из-за того ли, что запчастей нет, или тракторист напился, или дождь льет напропалую. Мать честная, что же это делается? Ну, дал там шороху Пенкин. Поднял на ноги все лесхозовское начальство. Потеребили вроде, навели порядок — не прошло недели, опять стали. Нет подвоза. А Пенкин новое дело задумал — освоить бригадный подряд, работать на нижнем складе по-злобински.

Пенкин ясно видел предстоящие трудности: лес последнее время поступает с делянок на нижний склад плохой. А при подряде первым делом потребуется увеличить процент деловых сортаментов. М-да, тут подумаешь.

— С другой стороны очень уж заманчивое дело, — уговаривал Пенкин бригаду. — Премия, вы знаете, какая устанавливается от среднего сдельного заработка? Сто процентов.

К работе по новому готовились основательно. Сначала, конечно, со скрипом, с неурядицами. Того нет, другого не хватает, лес с делянки то гонят сплошняком, весь склад завалят, а то — хоть шаром покати, и бригада стоит без дела. Пенкин опять вечером спешит к соседу Никольскому, выясняет отношения.

Мы о бригадном подряде много и хорошо говорим. И все-таки, нередко забываем главное, что суть тут, может, не в самой новизне метода, а в человеке, который им пользуется, в его психологии, в отношении к делу. В бригаде это скоро почувствовали.

Прогулял откатчик, не явился на работу. Раньше бы не пришел и бог с тобой, тебе же минус в зарплате; сейчас — всей бригаде. Надя Фатыхова, член совета бригады, отправилась к нему домой. «Повоевала», с женой поговорила. Но он и на второй день не вышел. А дело-то стопорится, бригада нервничает. Подсчитали — за две смены двести сорок рублей потеряли. Ничего себе прогульчик обошелся. Вызвали виновника на совет бригады опять же вместе с женой, всыпали как следует.

То лето выдалось удачливое: узкоколейку подправили, ритмичнее стал работать мастерский участок, и теперь уже Пенкин заходил к соседу Никольскому не ругаться, как раньше, а просто поговорить за жизнь. Бригада работала ритмично. Это, конечно, когда лесу было вдоволь. За лето ни одной рекламации не поступило. План из месяца в месяц перевыполняли. Получали награды и премии.

Были и другие радости, поменьше. Соне Фахрутдиновой, самой молодой в бригаде, разряд повысили, Пенкин купил себе машину — то-то было восторга, вернулся из армии сын Анны Тимофеевны Кочкиной — Михаил, пришел работать раскряжевщиком. Выходит, на эстакаде у них династия. Теперь тут мать с отцом, сын с женой, а недавно пришел грузчиком работать самый младший Лебедев Василий. Иной раз кто-то из приезжего начальства пошутит по этому поводу: «Семейственность разводишь, Пенкин». Тот только улыбается — больше бы, мол, такой семейственности. Матери трудно соврать дома, а тем более на работе, на людях, Он как-то сказал мне: «Я так думаю — надо понимать человеческую жизнь и самому быть человеком».

Пенкин ценит, хранит и оберегает вот эту самую семейственность, душевность в отношениях, простоту и доступность на работе, как дома. У них так и выходит — дом и работа. Это же рядом — двести метров от поселка. Ровно в 12 дня все смолкает. Идут домой обедать. А если какая запарка — тянутся из поселка детишки, еду несут. И все радости и беды тут вместе...

Потихоньку, полегоньку идет, идет новое дело. Душа радуется у бригадира Пенкина. И возвращаясь с рыбалки воскресным вечером, лесной, издавна много раз хоженной дорогой, забывает он неурядицы еще, может, и оттого, что вечер стоит ясный, тихий. Синеют дали за речкой Белой, далеко окрест слышны голоса детишек, играющих на поляне, коровы пылят на выгоне... Нет, ничего ты живешь, Михаил Александрович, говорит сам себе Пенкин. «А помнишь, как двадцать лет назад?..» Да, зачем его вспоминать. День вон какой, макушка лета... А утром Пенкин поднял голову и не поверил своим глазам: за окнами шел густой снег. Он вышел во двор. Неправдоподобно крупные хлопья валили на зелень деревьев, ветви гнулись и трещали под мокрыми снежными шапками. Это было бы просто любопытно, если бы не было так горько: вся эстакада на полметра завалена снегом. Часа четыре потеряли, пока расчистили. К обеду ветер стих, перестал идти снег. Прибежал не на шутку взволнованный учетчик:

— Михаил Александрович, что писать в наряде?