Ребята из бригады Прощенко, только что вернувшиеся со смены, ходили хмурые и злые.
— Вот так! Мы вкалывали, а сливки Степакову.
Ночью Виктора разбудил сменный мастер Саша Тарасюгин. Виктор спал чутко. Не до сна в такую ночь — предстоит пробиваться в каменной скале.
— Что тебе? — поднялся Виктор.
— Надо помочь Мащенко, — сказал Тарасюгин.
Виктор надел ватник, пошел к двери. С порога вернулся.
— А как же Степаков? Сбойка его. Неудобно.
— Слушай! — закричал Тарасюгин. — Иди ты к черту со своим Степаковым! Заладил: «Степаков, сбойка». Наша сбойка. Понял? Иди, буди ребят.
Желтые пятна фонарей раскачивались на коротких проводах. Огромные несуразные тени людей метались по мокрым стенам туннеля. Перфоратор натужно взвывал и дергался в руках у Виктора. «Руки слабеют. Устал», — подумал он и покосился на Гришку Архипова, работавшего рядом. У того пот ручьями лился из-под каски, но он даже не вытирал его. «Еще один шпур забурю и передохну», — подумал Виктор.
К утру все было кончено. Взрывники зарядили шпуры и произвели отпалку. Взрыв был несильный. И газа было немного, поэтому взрывники, нарушая технику безопасности, разрешили спустя несколько минут бежать к сбойке. Огромное отверстие с рваными краями зияло чуть ли не во весь диаметр туннеля. И где-то там, далеко впереди, чуть приметно угадывалось светлое пятно выхода туннеля на южный склон. Пятно светлело все больше и больше. Всходило солнце. Ребята орали как сумасшедшие и, забыв про всякую технику безопасности вообще, подбрасывали вверх свои метростроевские каски.
Виктор вышел из забоя и присел на солнцепеке. Радостное ощущение содеянного, еще минуту назад будоражившее его, прошло. Усталость и апатия навалились на него. Клонило ко сну. Он сидел, опустив голову. Ни о чем не хотелось думать.
Степаков подошел с серым, осунувшимся лицом.
— Что, — выдохнул он, — премии тебе захотелось? Выхватил у товарища кусок и радуешься. Слава моя тебе покоя не дает. Завидуешь, ставишь подножки. Ну нет! Меня голыми руками не возьмешь.
Он погрозил Виктору пальцем и пошел в туннель, коренастый, плотный.
— Слушай, Сашка! — сорвался с места Виктор. — Да ты что? Мы же не за деньги. Мы помогли Мащенко.
Степаков круто повернулся и, глядя в упор на Виктора побелевшими глазами, раздельно сказал:
— Просто так работают ослы. А у вас в бригаде все учатся.
Виктор стоял на дороге прямо в луже воды и внимательно рассматривал свои тяжелые руки.
Вот и в Тюя-ашу пришла весна — ясная, солнечная, цветистая от разнотравья. Горы раздвинулись, стали выше, и только снежные шапки так и остались на самых вершинах, да еще на перевале.
Все меньше машин теперь ходило на перевал. Сбойку выровняли, подправили дорогу в туннеле. Строители беспрепятственно ездили туда и обратно по всему туннелю. Понемногу стали пропускать машины с грузами, которые шли из Фрунзе в Ош и обратно. А уж первого пешехода, случайного парня, шедшего из одной долины в другую, качали чуть ли не до потери сознания и на память подарили метростроевскую каску. Теперь все чаще с гор спускались чабаны. Они рассказывали, как трудно перегонять овец через перевал, как гибнет скот. Они уже сейчас благодарили строителей за туннель, которого пока еще не было.