7

Артём

С Артёмом мы познакомились в баре-ресторане. Сцена разыгралась словно из романтической комедии: я в роли главной героини сидела одна за барной стойкой, а он смотрел на меня почти без отрыва весь вечер, провожал глазами, когда отлучалась в уборную, внимательно изучал фигуру. Каким-то образом Артёму удалось узнать мой номер телефона, так что вскоре он осмелился написать. «Парень сильно тобой заинтересовался, похоже, даже влюбился», – подсказало первое впечатление. Хотя мы с ним даже не пообщались вживую в тот вечер. Надо сказать, Артём вел себя так, словно я принцесса в башне замка, которую охраняет дракон, и, чтобы завоевать мое сердце, ему нужно пройти испытания, проверку на прочность. Я всячески отнекивалась от ухаживаний, открыто сказав, что у меня восьмимесячный ребенок и вообще я замужем. Настойчивость вперемешку с терпеливостью со стороны молодого мужчины оказались для меня в новинку. В конечном счете с эсэмэсок мы перешли на телефонные звонки, так как писать ручкой, хоть и печатными буквами, мне по-прежнему было трудно, Помню, как в одном из разговоров Артём уверенным голосом перебил меня и сказал: «Я знаю, что Стас не твой муж. Вы не расписаны, и единственное, что вас объединяет, – ребенок». Я в хорошем смысле слова опешила и даже замолкла на несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. После такого мне стало любопытно взглянуть на Артёма еще раз, мы договорились о личной встрече, и все закрутилось-завертелось… Он ухаживал за мной, и разительное отличие от Стаса меня поражало. Моего нового знакомого можно было назвать джентльменом: буквально все в нем кричало о манерах, веяло мужественностью, ему хотелось довериться. Со Стасом отношения переживали тогда не самый лучший период, так что Артём стал глотком свежего воздуха в кажущемся беспроглядным кошмаре.

Артём работал оперативником в колонии, но держал связь с органами, казаками из местной общины и даже бандитами. И вот сидели мы как-то в ресторане, ужинали, и он ни с того ни с сего начал: «Я знаю, что Стас ВИЧ-инфицированный и стоит на учете. И что тебе с сыном приходится регулярно проверяться, но вы здоровые». Артём продолжал рассказывать о моем образе жизни, про ребенка, про отношения с мужем, а я только сидела и слушала все со стороны как сказку, словно не о моей собственной жизни шла речь. Потом он подытожил, метко заметив, что, если так и дальше будет продолжаться, Стас загубит меня вместе с сыном и весь его омерзительный образ жизни станет тому виной. «Зря, – говорил, – ты убедила себя, что пропадешь без Стаса. Как раз таки наоборот: пропадешь, если останешься дальше с ним жить». В глубине души я чувствовала, что Артём как никогда прав… Только как поступить? Что делать? Куда податься?

Увы, но я продолжала настаивать, мол, «у меня семья, ребенок, и бросить все это не получится». Артём тогда кивнул и больше ничего не сказал. На этом попрощались, но мой поклонник продолжал периодически приезжать к дому, звонить и просить, чтобы я хотя бы на миг выглянула в окно, говорил, что соскучился. Признаюсь, сердце трепетало от волнения, подкатывало давно позабытое чувство влюбленности (в 18-то лет!), но разум продолжал брать верх надо мной. Я твердила, что не могу разрушить семью, от которой на самом деле оставалось лишь название.

Артём был целеустремленным, иногда весьма настойчивым, но не оказывал ни малейшего давления на меня и не создавал никакого дискомфорта. Он в целом достаточно мудро и по-взрослому относился практически ко всему в жизни, в том числе и к нашим отношениям. Никакой близости между нами не было: даже в вопросах интимного характера чувствовалось его мужское благородство.

Но все-таки связь с Артёмом, если можно так выразиться, мне аукнулась. Кто-то поведал Стасу, что «Рада проводит время с казаками, даже ходит по ресторанам с одним из них» (догадываетесь с кем). По возвращении домой меня ждали сильные побои от мужа. Стас не дал шанса объясниться, хотя бы слово сказать, так что поход в ресторан закончился для меня в тот вечер синяками и гематомами. Но не впервой, как говорится. Стас, к слову, считал, что прав и это «вполне нормальная и закономерная реакция мужа на проделки жены за его спиной». Как там в пословице? В чужом глазу соринку видишь, в своем бревна не замечаешь… Стас позволял себе не прийти домой ночевать или мог заехать, взять что-то, пока в машине сидела и ждала его очередная пассия. Он же мужик, ему можно. А я сразу бл*дь и прост*т*утка, если заводила друзей.

Чудовищная несправедливость ранила душу сильнее любых ударов кулаками. Но самое страшное, что Стас так поступал, потому что жил с полной уверенностью, что я никуда от него не уйду. Муж относился ко мне как к вещи или инкубатору, мол, «дома сиди, детей рожай, че еще надо?». Говорил мне: «Да кому ты нафиг нужна? Куда ты от меня денешься? Ты выбралась, можно сказать, из ада и живешь здесь за счет меня! Скажи вообще спасибо, что белый свет увидела».

Когда мне вновь позвонил Артём, я взяла трубку и заорала: «Ты мне семью сломал!» Повисла тишина. Затем он попросил нормально объяснить, что заставило в сердцах такое сказать. Он внимательно выслушал мою недолгую историю, но сквозь динамик сотового ощутила, как в нем закипает самая настоящая ярость. Артём проревел в трубку: «Я сейчас вызову наряд ментов, понятно? Чтобы этого гада мерзкого отмутузили!» Меня тут же одолел леденящий страх (милицию в наш домашний наркопритон?!), что в ответ лишь выдавила очередное: «Не звони больше, забудь меня, не вмешивайся в мою семью» и повесила трубку.

Я была в полном отчаянии и растерянности, понимала, что если останусь дома, новых побоев не избежать, а если сбегу с Артёмом… Бог знает, что Стас с его связями и деньгами может сделать с нами обоими, хотя было бы за что: Артём просто пытался вызволить меня и Никитку из беды.

В итоге я повиновалась судьбе и доверилась интуиции относительно Артёма. Наш ангел-хранитель привез на квартиру к другу и разрешил нам с сыном там остаться. Когда он уехал, в комнате повисла тишина: нет ни Стаса, ни побоев, ни наркотиков. Только и слышно, как Никитка мирно посапывает во сне. Происходящее казалось утопией: во всей той дикой усталости единственное, чего хотелось, – раствориться в ней навсегда. Мой покой лишь нарушали мысли, что я такая безалаберная, сама во всем виновата и разрушила семью.

Он принимал меня, несмотря на то что я казашка, готов был взять опеку над моим ребенком. Казалось, что парень действительно мечтал видеть меня рядом с собой. Принять предложение Артёма с учетом всех обстоятельств, скорее всего, было бы самым правильным решением, которое точно спасло бы от главного страха: повторить судьбу мамы. Но я не смогла… Как бы странно ни звучало, но именно воспитание по принципу «семья превыше всего» (несмотря на то, какая она) взяло надо мной верх. Тем более что свекровь много звонила, ругалась, что уехала и увезла внука, давила на совесть. В общем, я собрала вещи, ничего не сказала Артёму и уехала на такси домой, оставив за собой дверь открытой.

Так, считайте, и утекла сквозь пальцы потенциальная возможность мирной и спокойной жизни…

Чуть позже я узнала, что на момент ухаживаний за мной Артём встречался около полугода с дочерью влиятельного смотрящего. Город маленький, все через одного были знакомы, так что слухи разлетелись со скоростью света: больших усилий не требовалось, чтобы все вокруг узнали о нашей связи с Артёмом. Меня мало того что окрестили разлучницей, так еще и припомнили цыганские корни. Кричать во всеуслышание, что по национальности я казашка, не помогало: меня чернили и забрасывали в самые темные главы жизни, от которых так упорно пыталась сбежать. Стас подливал масла в огонь: он уверял всех, что я цыганка, а он собственноручно вызволил меня из их притона. Хотя когда мы как раз убегали из Кургана, он только и делал, что твердил: «В тебе цыганской крови ноль». Я просто не знала, как прекратить тот настоящий ужас. Ощущение, что предала и разрушила семью, сжирало заживо, а потом вдобавок подлетела следующая новость: девушка Артёма, узнав о нашем общении, собралась и ушла от него, расторгнув планируемую свадьбу… Я что, разрушила еще чью-то ячейку общества? На самом этапе закладки фундамента потенциальной семьи? Я снова что-то испортила? Удручающие мысли роились в голове и не покидали меня даже в момент празднования Нового года. Несмотря на произошедшее, встречали мы его всей семьей: я, Никитка, Стас, свекры. Идиллия, не иначе. Но в моей жизни ей не суждено было длиться дольше нескольких месяцев…

Стоял апрель, снег уже давно сошел, световой день увеличивался. Никите только исполнился годик, все цвело и благоухало, хотелось жить. И вот звонок от Артёма. Слышу в трубке сбитое дыхание, затем «Рада, нужно встретиться». Зная, что могу не согласиться, он наскоро объясняет мне, что друзья работают в госнаркоконтроле и он хочет предупредить меня. Я согласилась, и встреча состоялась на нейтральной территории, где Артём смог рассказывать обо всем лично. Оказалось, за мужем следит милиция, что представляло потенциальную опасность для меня. Тогда я не отнеслась к информации с должной серьезностью, напротив, не придала ей никакого значения. Сейчас, сопоставляя факты, думаю: Артём же сообщил обо всем уже в апреле, а в июне я была арестована. Меньше двух месяцев. Почему я тогда его не послушала? Почему не доверилась?

Загвоздка состояла в том, что Стас не был таким уж пропащим наркоманом, но поскольку имел определенную власть в маленьком городе, то и чувствовал себя вальяжно. Все были в курсе, что муж не платит налоги, живет как ему вздумается, гуляет на широкую ногу. Также ни для кого не было секретом, какое количество взяток давалось с его рук, – Стас понимал, что в таком городке все можно решить деньгами. Подкинуть туда-сюда пару тысяч не составляло никакого труда, главное – организовать очередную дозу и остаться безнаказанным.

Поблагодарив Артёма, я стала уверять друга в обратном: что Стас больше не употребляет (голимая ложь, естественно), что все это бред, что в таких предупреждениях нет надобности. Но Артём настаивал на своем: «Ну какой это бред, Рад? Какой бред? Он у нас под следствием, понимаешь? Разработка по нему идет». Наконец оставалось лишь кивнуть и сказать, что информацию приняла к сведению.