– Верно, сестра. Не в моей.
Она взялась за ручку двери, показывая, что разговор стоит завершить, но, вспомнив, остановилась и, посмотрев на Мильвио, сказала:
– Я видела твою копию во дворце. Человек с нитями, словно пепел, под которым тлеет умирающее пламя. И его тварь, сотканная из тьмы. Тебе он известен?
– Его зовут Кар, и когда-то мы были друзьями.
Вновь волосы уин танцевали на потолке, стоило только подуть слабому ветру.
– Значит, вас трое?
– Трое калек, лишенных дара. – Мильвио снова налил себе ленчи. Последнее, что оставалось в бутылке. – И мне менее обидно, чем им. Я проиграл в бою, Лавьенда взяла верх, и случилось то, что случилось. Они же оставались волшебниками. Никогда не задумывалась, почему таких, как мы, называли великими? У каждой магии есть последствия для его носителей. У всех. У асторэ, тзамас, таувинов. Мы же… мы творили мифы, считая, что никаких последствий нет, пока не случился Катаклизм. Глупцы. Тион забрал силу, и те, кто уцелел, потеряли себя. Нэко было легче, ее талант таувина не исчез. А Кар…
– Гвинт, – поправила его Шерон, все еще не веря и в то же время веря. Конечно же веря. Теперь она понимала, почему лицо Кара показалось ей знакомым. Она видела его на фреске, когда проплывала на пароме под куполом, на котором сохранилось изображение великих волшебников. Только там он был гораздо моложе.
Гвинт. Еще одна легенда, которая не канула в вечность, а живет среди простых людей.
– Кар. Гвинт, Войс лишь прозвища из нашей школы. Я – Вихрь. Он…
– Скользящий, – перебила его Шерон. – Так на старом наречии звучит это имя. Почему его так назвали?
– Моего брата всегда тянуло к запретному. К той стороне. Он умен, но его любознательность часто приводила к неприятностям, которые приходилось решать всем нам. Он скользил, вот так. – Мильвио извлек из ножен Фэнико и провел пальцем, едва касаясь клинка, чтобы не порезаться. – На грани правил, и Мелистат позволял ему. Больше, чем Кар, о той стороне не знает никто. Он мог заговорить даже шаутта, подчинить себе на ненадолго, и делал так не единожды, парализуя своими умениями, предоставляя мне, Тиону, Мариду убить беззащитного демона. В этом был особый талант моего друга и соученика. Свою крысу он добыл на той стороне.
– Разве такое разрешалось?
– Когда ходишь в любимчиках учителя и держишь на плече столь «незначительную мелочь»? Волшебники творили множество дурацких вещей.
Шерон вспомнила забавную собаку, клянчившую пирожные. Облако ничуть не походил на крысу. И все же был ею. А еще чудовищем, способным блокировать способности таувинов гораздо легче, чем это проделала она с Виром.
– Он поможет нам?
– Нет. Наши отношения совсем не безоблачные. Скажем так, идет ливень с градом, и молнии не бьют лишь по чистой случайности. Кар винит меня во всем, что произошло. В том, что я нашел в Аркусе и принес оттуда.
– Но разве не Нейси открыла ту страницу? Не предложила ему пойти в этот город? Разве не с его книги все началось?
– Иногда людям проще винить других. Он живет среди нас благодаря Облаку, той стороне, что отманивает от него смерть. И давно не интересуется происходящим. Мы с Нэко пытались его переубедить, но ему куда больше нравится править здесь. Когда-то Кар посадил на трон Родриго Первого и теперь раз в несколько поколений приходит и помогает герцогам этого рода удерживать власть. Ему интереснее «возня», как он называет такое, чем решение проблем. Так всегда было.
– И все же он позволяет тебе посещать Каскадный дворец.