Тэо помотал головой.

– Но разве она не погибла у Мокрого Камня, сражаясь с тзамас?

– Нет. Она поссорилась с Тионом из-за пленных тзамас, ушла и не принимала участия в Войне Гнева. Не удивляйся, Вир. Некоторые из нас наделены проклятием долгой жизни. В том числе и твоя учительница. Нэко вернулась через несколько десятков лет после Катаклизма, когда Тион уже умер. Мир горел, она тушила пожары и старела в отличие от меня. У нее, как и у всех нас, больше не было магии, но она не только волшебница, а также таувин. Когда все рыцари света погибли, Нэко хотела возродить орден. Пубир в то время оставался безопасным местом, и Ночной Клан набирал силу. У него имелись ресурсы, возможности искать людей с даром. И она оказывала им услуги, создавала соек, надеясь, что из некоторых могут выйти настоящие таувины. Нэ пыталась много раз, но колокольчик не принимал то, что ему давали. Ты – первый, у кого получилось.

– Мне надо подумать, – сказал Вир, поднимаясь на ноги. – Надо все обдумать.

Его не останавливали и не задерживали.

– Почему она жива?

– Мне жизнь подарил Тион, ее жизнь поддерживают татуировки. Она сильнейший таувин в своем поколении и в последнем столетии прошлой эпохи. Старше всех других молодых волшебников. Нэко – моя наставница, учила драться на мечах не только меня, но и Тиона. Она та, кто так же, как и я, ждала, что перчатка Вэйрэна вернется в наш мир. То, что я расскажу дальше, всего лишь наши догадки, друзья мои. Нет почти никаких доказательств. Только домыслы… Мы полагаем, что в перчатке долгие годы жило нечто. То, что уснуло после победы Шестерых на бледных равнинах Даула и пробудилось, когда я принес часть доспеха Темного Наездника Мелистату. Оно влияло на него, смущало разум, надоумило попросить помощи у шауттов.

– Если это так, то оно – та сила, что разрушила орден великих волшебников и уничтожила магию. – Шерон чувствовала, как мурашки бегут по спине. – Это было выгодно тому, кто сражался против Шестерых и теперь вернулся снова. Вэйрэн?

– Мы с Нэко именно так и считаем, – подтвердил Мильвио. – Его доспех сковали шаутты, передали с той стороны, и он не умер после чудовищной битвы, когда бросил… хм… перчатку и вызвал Шестерых на бой. Его дух сохранился в единственной уцелевшей части доспеха, а в финальные дни Войны Гнева, когда войска Тиона штурмовали школу магов, захватил Мелистата, но было уже поздно. А после этот некто оказался заперт в мертвом теле на десять веков. Я понял это, побывав на Талорисе.

– Получается, когда на статуэтку пролилась кровь Хейнрина и я ее коснулся, он пробудился?

– Нет. Он был заперт в костях и не мог освободиться. Лишь влиять на события с помощью тех, кто служил или же помогал ему.

– Шаутты, – скривилась Лавиани.

– Да.

– Меня использовали, – неожиданно осознала Шерон, выпрямляясь и чувствуя боль где-то в позвоночнике. – Спаси свет! Меня использовали! Похитили Найли, заставили прийти на Талорис и пробудили дар управлять мертвыми! Я…

– Твоя сила дала ему свободу. Вэйрэн больше не был прикован к телу Мелистата, наконец-то он получил возможность действовать. Но ты оставалась для него очень опасна в то время. Полагаю, одного щелчка твоих пальцев было достаточно для того, чтобы убить его. Поэтому он отослал тебя, придумал историю о Тионе, которого надо найти. Лишь бы ты быстрее ушла, не угрожала ему, пока он слишком слаб.

– Темный Наездник не собирался возвращать Найли.

– Не собирался. Он начал осуществлять следующий этап своего плана, вряд ли забыв о тебе, но на время потеряв из виду. И мы получили проблему в Горном герцогстве, которая теперь распространяется по миру. Пускай, полагаю, и гораздо медленнее, чем рассчитывал падший асторэ.

– Ты знаешь, чего он хочет? – Тэо хмурился. – Неужели отдать моему народу магию, которую когда-то у нас забрали?

– Твоего народа почти что и нет, мой друг. Чтобы выйти с той стороны, им пришлось стать людьми. Лишь иногда в вашей крови просыпается прошлая сила. И вас нельзя найти, пока этого не случится. Поверь, я искал хорошо, но за столетия нашел очень немногих. Не думаю, что Вэйрэн все затеял ради трех-четырех подобных тебе. Сейчас не времена перед Битвой на бледных равнинах Даула. Тогда вас были тысячи, теперь же… – Мильвио развел руками. – Думаю, он банально мстит Шестерым. Желает стереть все их достижения из памяти людей. Чтобы окончательно забыли тех, кого ныне считают богами.

– Это просто, рыба полосатая. Кто в наши дни помнит, что Мальт был таувином, а Мерк некромантом? Не так уж и придется трудиться вашему Вэйрэну. Выпусти шауттов, от которых Шестеро не очень и защищают, предложи свою помощь да подави всех несогласных. Делов-то.