Расстались мы ближе к полуночи, когда «Ягуар» Барона подвез меня к станции «Черинг-кросс». Так я его попросил, в целях безопасности. На прощание он мне сказал:
— Жди бандероли. Месяца через два-три. Раньше не успею. Пришлю на ваш центральный почтамт — так мне удобнее.
Снова крепкое рукопожатие и взгляд людей, которым, может быть, не суждено встретиться снова.
Идя к своей гостинице, я думал над последними словами Барона: «бандероли», «почтамт» и особенно — «так мне удобнее». Да, и главное: почему через два-три месяца? Ведь собрать официальный материал можно очень быстро? Значит… Значит?! Значит, он будет искать действительно «по-ту-сторонний» материал?!
Визит в Англию был в июне, а в августе пришла бандероль, за ней с интервалом в неделю еще и еще одна. Тщательное изучение адресата-отправителя показывало, что высылали разные люди и из разных городов Англии. Мне было неясно: уловка ли это Барона или он кому-то поручал их отсылать.
Содержание бандеролей листов в сто-стопятьдесят состояло из «клиппов» по открытой печати и не только, согласно моему списку, но и шире. В каждой бандероли лежали листы какого-то доклада или обзора. Листы подкалывались к клише «клиппов» разрозненно. И только получив все три бандероли, я понял: Барон разъединил отчет о закрытом слушании специального комитета в конгрессе США вопроса о вооружении армий Америки и стран НАТО в перспективе на ближайшие двадцать пять лет, то есть до девяностых годов.
Отчет был озаглавлен: «Вооружение родов войск времен грядущей Третьей мировой войны и до 1990 года. Концепция».
Новая военная доктрина США исходила из того факта, что годы 70–80-е и далее будут периодами локальных войн. Где Америка должна заявить о себе как гаранте демократии во всем мире. Материал оказался весьма полезным, и, хотя задание не сняли, и это понятно — оно бесконечное, я поставил себе две «галочки»: одна — выполнение задания по главным задачам, а вторая — Барон начал работать. Весь вопрос теперь в том, как поддерживать с ним связь с территории Союза?
Короткий визит в Японию
В январе шестьдесят седьмого года началось мое оформление в Канаду для работы на «Экспо-67». Но до отъезда в эту страну мне необходимо было побывать в Японии, так как там меня ждали встречи с Фуруем и Хикари. И кое с кем еще.
Фуруй меня порадовал: он приготовил обширную информацию по смолам для нужд строителей подводных лодок с атомными установками и для производства твердых ракетных топлив. Передал он копию закрытого доклада американской фирмы на научной конференции по стратегии и тактике в области применения амберлитов.
Но меня особо интересовали ответы на вопросы, которые я поставил ему в прошлом году. Задание было конкретным и касалось использования амберлитов в атомных корабельных установках.
— Помните вопросник? — поинтересовался я. — В переданной мне информации имеются ответы на них?
— Кое-что есть, но по вашим вопросам я собрал отдельное досье. На следующую встречу принесу.
И действительно, на следующей встрече, через пару дней, Фуруй передал десятка два листиков с иероглифами, на которых он пункт за пунктом скрупулезно отвечал на вопросы наших судостроителей, создателей будущих подводных крейсеров — «ядерного щита» моей родины и, как он подчеркнул, благополучия японского народа. Так считал японский комсомолец тридцатых годов.
— А вот это — особая информация, — протянул мне Фуруй записную книжку карманного образца. Полсотни ее страниц были испещрены четкими иероглифами, схемами, картами каких-то мест. По условным обозначениям я понимал, что это карта Японских островов, на которых размещены военно-морские и военно-воздушные базы американцев.
— Что за материал вы передаете?
— Это сведения американских защитников нас, японцев, живущих на «Непотопляемом авианосце», как называют они наши острова. Мы протестуем! Протестуйте и вы!
Я следил за выражением лица Фуруя — он волновался.
— Здесь назначение, точный счет личного состава баз, количество самолетов и судов, другие данные.