– Думаю, кадриль, – ответил Рэдклифф.

– Правильно произносится «кадри», без «ль», – назидательно поправила Сесили, подчеркивая голосом цветистое звучание французского слова.

Рэдклиффу ничего не оставалось, как только ответить:

– Благодарю вас, мисс Тэлбот.

В этом сезоне он танцевал всего два раза: со старшей мисс Тэлбот и с матерью. За ним ходила слава человека, с завидным упорством избегающего подобных развлечений. Но сейчас бомонд с удивлением и интересом отметил, что для третьего своего танца этот упрямец выбрал мисс Сесили Тэлбот. Китти, следя, как все следят за ними, понадеялась, что этот жест послужит достаточным напоминанием о том, почему изначально высший свет принял в свой круг сестер Тэлбот.

Китти была так взбудоражена, что ей в голову не приходило ни единого слова для начала разговора с капитаном Хинсли. К счастью, он сам оказался вполне способен вести беседу.

– Пожалуй, мисс Тэлбот, я должен вас поблагодарить, – сказал он. – Много лет не видел сезона интереснее, чем этот.

– Вот как? – откликнулась она, пытаясь незаметно наблюдать за толпой.

– Кроме того, вы вынудили Рэдклиффа танцевать… Он прекрасный танцор, если его заставить… хотя, глядя на него, и не подумаешь.

Он послал Китти проказливую улыбку, словно приглашая присоединиться к подшучиванию над графом.

– Разве? – сказала она, по-прежнему не вникая в разговор. – Достаточно увидеть, как он ездит верхом, чтобы понять, насколько он грациозен.

Музыка началась прежде, чем Хинсли успел ответить, но на лице его отразилось крайнее удивление, а вскоре танцующие посвятили все свое внимание шассе и жете[17] и не смогли поддерживать беседу. Танец продолжался всего шесть минут, и к его окончанию Китти уверовала, что ее положение на общественной лестнице несколько укрепилось. Рэдклифф уступил Сесили свирепо взиравшему на него лорду Монтегю (тот прибыл с опозданием, только сейчас), а Китти приняла предложение Хинсли сопроводить ее к столу с угощением. Поскольку леди Дерби позвала капитана обратно на танцевальную площадку, он оставил недавнюю спутницу у стола, понимающе улыбнувшись на прощание (смысл этой улыбки от нее ускользнул).

Китти, с облегчением переведя дух, приняла лимонад из рук незнакомого господина.

– Полагаю, мы прежде не встречались, – с улыбкой сказала она, в данный момент готовая дружелюбно воспринять любого джентльмена.

– Не встречались, хотя я давно хотел с вами познакомиться, мисс Тэлбот. Я Селборн, – томно протянул он. – Должен сказать, что восхищаюсь вашей работой.

– Моей работой? – переспросила она.

– Полноте! – пожурил он. – Можем разговаривать открыто, не вижу в том никакого вреда. Я друг мистера де Лейси, и он рассказал мне о вас. Не догадываясь, конечно, что же услышит в этой истории такой человек, как я.

– Боюсь, милорд, я не понимаю, что вы имеете в виду, – медленно произнесла Китти.

– Я распознал в вас родственную душу, – гладко промолвил он, слишком гладко. – Мы оба находимся на задворках этого мирка. – Он обвел рукой помещение. – И оба лезем из кожи вон, чтобы победить вопреки всем препонам.

– Неужели? – осведомилась она учтиво, хотя все в ней воспротивилось такому сравнению. – Вынуждена поверить вам на слово, милорд, поскольку для меня сходство неочевидно.