– Александр Павлович, что-то случилось? – тихо спросила она его, словно опасаясь, что их услышат.
Не понимая причины такой холодности, Саша переминался с ноги на ногу, бубня, что, мол, проходил рядом, решил вот узнать, когда можно завезти Сашке велосипед… И к чаю кое-что прихватил…
– С велосипедом вы можете не торопиться (он не ошибся, Лариса намеренно обращалась к нему на «вы»!). А к чаепитию я сегодня не очень расположена. С удовольствием составлю вам компанию, но в другой раз.
Депов видел, что она спешит поскорее отделаться от гостя. Что за новости? Или сын дома? Вот идиот, совсем про Сашку забыл! Ничего не оставалось, как поворачивать оглобли вспять. На прощание он уже целовал Ларисе руку, как из комнаты раздался картавящий мужской голос:
– Лоло, детка, к нам кто-то пришёл?
А дальше в прихожую выглянул невысокий плотный юноша в полном неглиже, если не считать полотенца, кое-как накрученного вокруг бёдер.
Депов, едва кивнув на приветствие голыша, считал лестничные марши. Он ругал последними словами этого «пионэра» – успел всё же разглядеть, что парень был совсем молодой, – Ларискино непотребство, а пуще всего собственные дурь и доверчивость, вогнавшие его в такую глупость. Надо же – рот раззявил, женихаться надумал! А ты хоть спросил эту чёртову разведёнку, сколько таких вот Деповых шляется к ней со всего города?
Саша был вне себя от бешенства. Но, проклиная день и час, когда дьявол в лице пьяненькой Аллочки подсунул ему эту медноволосую куклу, он всё же не мог не признать, что Лариса утёрла его красивый нос по всем статьям. Свободная женщина, она разве клялась ему в верности? Перепихнулись пару раз – значит, обязалась ждать его в тереме, как царевна Недотрога? Да и он – что он сам обещал, что требовал, на что заявлял права? Нет, дорогой, не те нынче времена. Проворонил девку, так пеняй, дурбень, только на себя. Таких царевен нужно сразу на аркан – и под венец. А иначе завтра, глядишь, выставит тебя из её спальни какой-нибудь совсем зелёный фруктец…
Деповская самонадеянность недёшево обошлась Ларисе. Тонким чутьём влюблённого Колька сразу уловил дух соперника. Однако наметившаяся размолвка быстро сошла на нет, когда за бутылочкой модного ликёра «Амаретто» Лариса обрисовала ему свои отношения с адвокатом, умолчав лишь о недавнем интиме. Колька недовольно покрутил коротким носом, но всё же объяснения принял.
А на следующий день Колькины с Ларисой похождения открылись и Никнику. Младший Вернин, субъект материально самостоятельный, давно не посвящал домашних в свои дела, в особенности амурные. Когда мать, отец или бабушка делали пытки заглянуть в его закулисье, Колька учтиво, но твёрдо пресекал их поползновения:
– Я уже в том возрасте, когда вам должно интересоваться только моим здоровьем – с улыбкой напоминал он родичам.
О его жизненных виражах семья узнавала исподволь, чаще всего где-нибудь на стороне. Женился по-тихому, развёлся без шума. О появлении великовозрастной любовницы и вовсе не собирался где бы то ни было распространяться. Но, как водится, тайное выплыло наружу неждано-негадано. У Аллы кутило привычное сборище – поздравляли с юбилеем Нагорнова те, кто ещё не успел. В надежде, что Лебедева сгладит перед Стасом своё неприличное исчезновение из «Приюта», Нилова притащила и её. Но Стас, видимо, уже и думать забыл о Колькином с Лорой пассаже. Сейчас он был озабочен тем, как бы понадёжнее прикрутить её к Вернину-старшему. Алла предупредительно шепнула Ларисе, что Никник не в курсе её нового романа: ведь она с Нагорновым, как настоящие друзья, никому ни гу-гу.
О-о-о! Даже эта тонкая умница была уверена, что Колька – всего лишь мимолётная вспышка в одиноком неудачливом Ларисином существовании…
Всё катилось как обычно – расхристанно и пьяно-скабрёзно, если не считать поведения Никника. Этот был неузнаваем. Откинув свою привычную жеманность, Вернин не спускал с Лебедевой масляных глаз. Каждым жестом, каждым прикосновением он давал понять избраннице (а заодно и всем окружающим): я желаю, чтобы эта женщина была моей!
Будь это несколько недель назад, Лариса обрадовалась бы: наконец-то её обожатель приступил к активным действиям. Закончится фаза непоняток, их отношения перетекут в более определённое и приятное русло.
Но сегодня за нарочито настойчивыми ухаживаниями она не видела ничего, кроме себялюбивых ужимок стареющего бонвивана. Она окончательно выздоровела от прежней болезненной тяги к красавцу Никнику. Поэтому старалась не придавать его пассам особого значения. Делать это было не трудно – душу переполнял другой, так похожий и не похожий на сидевшего рядом с ней мужчину.
Тем временем Никник наседал, его напор становился невыносимым. Чтобы отделаться от этой назойливости, Лариса вышла в прихожую: авось сумеет удалиться по-английски. Однако Вернин выплыл следом и облапил совсем уж бесцеремонно. Он хмельно нашёптывал что-то бесстыдное, когда зазвонил телефон.
– Лора, послушай, кто там! – крикнула из комнаты Алла. Лариса, с трудом отстранившись от воздыхателя, сняла трубку.
– Аллочка?.. О, Лоло, это ты? – через мощную мембрану Колькин баритон гремел на всю прихожую. – Тебя там не обижают? А то я папеньку-то своего знаю, случая не упустит. Может, мне за тобой приехать?
– Н-нет, в-всё в порядке, не б-беспокойся, я уже ухожу – лепетала Лариса, понимая, что весь этот разговор прекрасно слышен тискающему её Никнику.