Остановив свой вылизанный мерс у знакомого двухэтажного здания, Депов взял в ладони её руки. Лариса не стала отстраняться. В конце концов, если исключить секс, они оставались достаточно близкими людьми. Адвокат принялся за старое:
– Лорик, ты можешь не любить меня, но поверить должна. Благополучием твоего сына заклинаю: не ходи на этот процесс, кто бы и как бы тебя туда ни толкал. Не попадайся Кроту на глаза!
– Так он меня видел на том, первом заседании. Я стояла рядом с его женой, он к нам подходил и даже шипел какие-то угрозы. Если такой цепкий, как ты говоришь, то уже запомнил.
– То тогда. А сейчас он на людей смотрит так, словно хочет каждому в глотку вцепиться. Думаю, таких ты ещё не встречала. Я работаю с ним давно, он от меня зависит, и то мне не по себе. Осадок остаётся такой, будто повстречался с буйным умалишённым. Появилось в нём что-то больное, звериное, безжалостное.
Депов потянулся было губами к её пальцам, но Лариса мягко высвободилась:
– Пойду я. Если не раздумал с великом, жду тебя здесь через час.
Обстоятельного общения с Вершковым не вышло. Не помогли даже ритуальные пряники из соседнего ларька. Лёха разговаривал с Ларой Петровной неохотно, отвечал односложно, и всё поглядывая на какого-то парня, листавшего бумаги у окна, и не спешившего оставить его наедине с посетительницей. Когда тот всё же вышел, прокурор шёпотом объяснил:
– Эти уши нам с вами ни к чему. Побежал, поди, до Горланова – первым капнуть, что явилась недружелюбная прокуратуре пресса. После вашей статейки – «Убийство или оборона?», кажется, – на меня тут шишки с разных сторон посыпались. Будто не вы, а я сам её накатал. Ну да ладно. Сейчас-то зачем пожаловали? Опять Крот покою не даёт? Скоро ведь его бенефис…
И Вершков спел уже известную Ларисе песню. Что, по его соображениям, суд будет тянуть на оправдательный приговор – как ранее и предполагалось. Только теперь к делу примешивались новые интересы. Оправдания двойного убийцы (или хотя бы вменения ему аффекта) подковёрно требовала и бандитская рать – как своеобразное мщение семье мёртвого Гаврилова за давнее убийство рэкитира. Между такими жерновами ни судья, ни прокурор искать истину станут. Да и зачем препятствовать сведению криминальных счётов?
– В общем, как-то так, Лара Петровна. Большего не могу, да и не хочу говорить. Если опять станете воевать против Крота, то зря. Вряд ли что выйдет. Не советовал бы я вам и на суд соваться – подытожил Лёха, будто прочитав Ларисины мысли.
– Хотя бы результаты баллистики скажете? Кто всё же стрелял? – вспомнила она про обещание, данное матронам.
– Парни не стреляли, это точно. А остальное пока не разглашается.
Ларисе хотелось перевести разговор на тему платных публикаций. Но в это время в кабинет опять протиснулся давешний сотрудник, и Вершков поспешил выпроводить гостью.
У мамы было всё душевно и по-семейному, дочкиного кавалера она встретила радушно. Видимо, Сашка успел рассказать, какой у них завёлся классный бой-френд. Починенный велосипед тоже сыграл свою роль: мальчишка едва не кинулся Депову на шею. Александр Павлович беззастенчиво купался в атмосфере хорошо свитого гнезда, то и дело бросая на Ларису радостные взгляды.
А она?
Во время милого сердечного чаепития она отсутствовала. Ела, пила, шутила с сыном, показывала гостю старые фото – и была от всего этого далеко-далеко. Её поглощала одна неотвязная дилемма: идти – не идти. Не давало покоя предостережение Вершкова. Этот зря пугать не станет.
После, быстро распрощавшись с адвокатом, Лариса побрела к своему подъезду, уткнувшись взглядом под ноги.
Так что, смелая ты наша? Как поступишь, неподкупная? Или пусть другие разбираются с вылезшей из всех щелей постперестроечной мразью – ворами, бандитами, убийцами? А твоё дело – лишь жарче раздувать праведный гнев? Чужой. Как та обезьянка у Киплинга, готовая поддержать друга… острым словом? Мы завсегда шумнём за справедливость…?
А с другой стороны – кто за саму тебя вступится, ежели чего? Кто заслонит твоих совсем уж беззащитных маму и сына от Кротова и от тех могущественных его хозяев, что так старательно натягивают белые перчатки на его кровавые щупальца? Газета? Друзья? Любовники?
Нет рядом с тобой никого, кто в силах выступить в том же весе, как и этот страшный зверь…