Некурящий Виктор достал пачку сигарет и неумело, с кашлем, высмолил две цыгарки кряду, прежде чем начал рассказывать о том, что произошло накануне между ним и Валерием Кротовым.

Девушка слушала, не перебивая. Но выражение её лица на протяжении этого сбивчивого рассказа заметно менялось. Сначала это был испуг, потом непонимание, которое перешло в почти весёлое любопытств. А на последних словах недавнюю растерянность сменила скошенная ухмылка – разительная копия отцовской. Когда сильно разволновавшийся Виктор закончил, Варя всё с той же косой полуулыбкой презрительно обронила:

– И это всё? Делов-то!

– То есть как?..

– То есть так, Витёк! Папаня наш, нравится тебе или нет, человек резкий. Если кто его обидел, тем более ему задолжал, он спускать это не станет. Он нас с самого детства учил, что прощать пусть христосики прощают, а мы, Кротовы, должны со всех всё сполна получать. И мы с ним согласны, хотя мать нас за это ругает. Только сильного будут бояться и не посмеют обирать. А с нашим папкой вряд ли кто решится связываться, его даже милиция побаивается. Почему – догадываешься? Да потому, милый, что он всегда на пощёчину отвечает пулей. Ты ещё глупый, а потому ничего не понял. Вчера он тебя проверял: есть в тебе характер, или нет. Годишься в дело, или гуляй мимо.

– Стрелять в безоружного человека – проверка? Характер? Варя, ты сама-то слышишь, что говоришь? А если бы ты оказалась на мушке у другой какой-нибудь сильной личности? Тоже так же стала бы рассуждать?

– Я Кротова, а не лохушка какая-нибудь! Со мной такого случиться не может! Да ты сам прикинь: кто посмеет тронуть дочь Валерия Андреевича?

Виктор сморщился, как от зубной боли, прижал руки к груди и наклонился вперёд:

– Го-осподи! Да не о том я! Понятно, родитель найдёт, как своего детёныша уберечь. Я-то тебе битый час талдычу, что твой папаша занимается настоящим бандитизмом, а ты – о каком-то характере. При чём здесь мой характер?! Или ты его оправдываешь? Ведь оправдываешь?

Варвара без смущения гордо закинула голову:

– Ну и что в этом плохого? В семье все друг друга должны поддерживать, хоть бы, как ты говоришь, и в бандитизме. Да и не бандит он. Наверное, просто с ребятами пугали, на вшивость щупали какого-то лоха. Чтобы боялся. Будет бояться – будет слушаться. Будет слушаться – будет платить. Нам, Кротовым, платить!

– Что-то когда мать на трёх работах мотается, от усталости вот-вот сляжет, вы не бросаетесь ей помогать, ей-то плечи подставлять не спешите. Пусть катится, как знает. Вы только за папашу с его деньгами – тьфу, будь он неладен! – горой стоите.

Виктор пытался ещё что-то горячо доказывать, но Варя слушала всё с той же гримасой презрительности. И он вдруг почувствовал, что между ними встала невидимая, но непробиваемая стена. Достучаться до девушки, с которой он собрался идти в жизнь, не получалось. Попав по недоумию в «дело» Кроту, он ступил на страшную для него, но привычную для невесты территорию. Якшаться с такими чуждыми ему существами Виктор не желал, пусть даже одно из них – его невеста. Это он решил твердо. Ничто не поменяется ни через две недели, ни через две жизни.

Поймав холодный отсутствующий взгляд Варвары, «зятёк» оборвал мысль на полуслове, повернулся и, не прощаясь, пошёл, а потом побежал. Подальше от этих людей другой – чёрной – крови!