Но вам хорошо известно, что я, представитель нашей набирающей очки газеты, погружена в эту тему гораздо глубже. А потому убедила Андрея Романовича, что в интересах газеты будет круто и тактически верно, если вдогонку пойдёт материал Елены Кротовой. Идеально – чтобы без купюр. Впрочем, Сокольский, помня о вашем запрете на эту публикацию (тут Лариса выразительно глянула прямо под опущенное редакторское забрало), крепко перекроил её и сделал анонимной. С этической и юридической точек зрения подкопаться к такому раскладу сложно.

От нахлынувшего вдруг волнения в горле у Ларисы пересохло, и голос охрип. Она, не спрашивая разрешения Триша, встала, налила стакан воды из стоявшего на окне графина, и неторопливо сделала большой глоток. Тот и возразить не успел против нахально хозяйского жеста Лебедевой.

– А теперь вопрос из зала: в чем я или ваш заместитель погрешили?

Хотя вопрос был конкретным, в кабинете повисла пауза недоумения. Триш ничего пояснять не собирался.

– Ладно, я сама попробую на него ответить.

Загвоздка не в том, что мы сделали что-то некорректно, подвели или поставили под удар наше предприятие. Извините, тут просто взыграли ваши личные амбиции.

Во-первых, из-за прерванного приятного полёта по Эмиратам. По-человечески понятно: кому понравится сорванный из-за производственных накладок отдых. И я даже была бы готова извиниться по этому поводу. (При этих словах Триш многозначительно поднял указательный палец: дескать, правильно.). Но волну, как вам известно, погнала не я, не Сокольский, а ваш штатный наперсник Ниткин. Ничего бы страшного не было, если бы вы узнали о публикации по приезде. Но Натаныч решил по-своему, и вот что из его инициативы вышло (Лариса хотела добавить «Как всегда!», но воздержалась давать бесполезные оценки).

Во-вторых, в ваши редакторские планы совсем не входило игнорировать просьбу прокуратуры. Вы готовы были пожертвовать редким для нашего издания эксклюзивом ради сохранения приятного знакомства с Ванечкой Горлановым. Но, по моему убеждению, редактор обязан при любых обстоятельствах прежде всего отстаивать интересы своего печатного, а не какого иного органа. (Триш широко открыл глаза и рот, собираясь осечь этакую наглость, но не успел – Лариса продолжила свой спич). Пресс-секретари, они приходят и уходят, а авторитет газеты от смены этих личностей страдать не должен. Горланов, кстати, в самой прокуратуре особого веса-то не имеет.

Ты-то почём знаешь? – опять собрался было не поверить Триш. Но вовремя вспомнил, что Лариса помимо пресс-секретаря имеет иные крепкие связи – и не стал гнать волну.

Проглоченный вопрос от Ларисы не укрылся. Отметив, что опять удалось погасить волну начальнических возражений, она выкатила новые аргументы:

– Ну и в третьих: вам очень не понравился окрик из мэрии. Но на раздаче кто стоял? Курилов? А к нему можно отнести всё, сказанное мною о Горланове. Витас Семёнович сейчас из кожи лезет, чтобы где надо, и где не надо зарисоваться большим начальником. Он готов каждое лыко в строку вставить, в том числе и связанное с Кротом. Хотя вы, как и я, помните его ещё бестолковым борзописцем, и знаете цену его распеканиям.

Конечно, ссориться с такими людьми без особой надобности вы не станете, и это правильно. Но зачем и особо прогибаться? Ведь, с журналистской колокольни глядя, дело Крота совсем не пустое, оно хороших свеч стоит. А подкопаться к нему трудно – мы это уже постановили. И чем в таком случае этот чиновный Витас для вас страшен? Повинитесь при случае, пообещаете таких же вензелей подчинённым навставлять… Инцидент и сойдёт себе на нет. Так ведь?

В ответ на её последнюю фразу Триш озадаченно кивнул: похоже, эта тигра сегодня говорила дело.

Лариса опять прервалась для следующего смачного глотка. Надо собраться с духом, чтобы не сбиться с основной мысли:

– И, наконец, самое главное, о чём я обязана вам сказать. Не скажу сейчас – не скажу никогда. Борис Ильич, начальник наш многоуважаемый, посмотрите, в каком мире мы сегодня живём! Откройте уже глаза и удостоверьтесь, наконец, что прежней страны, в которой вам всё было понятно и с руки, страны этой нынче нет. Давненько уже нет… Судя по тому, что вижу я, вокруг идёт жёсткая борьба за выживание, за то, кому этот мир будет принадлежать завтра. Даже в нашем очень провинциальном – простите, теперь надо говорить «региональном» – городе давно всё сдвинулось с мест и пустилось в дикую круговерть. Вчерашние безобидные базарные принципы породили людоедскую рыночную экономику, где человек человеку волк, медведь, лев, на худой конец – лиса. Одним словом хищник, всегда готовый насмерть вцепиться товарищу в горло.

И в таком тотальном зоопарке вы, не самый худший представитель коммунистической системы, вы всё надеетесь тачать свой нынешний идеологический товарец по старым лекалам? Не получится, господин Триш, как бы вы не изворачивались и не приспосабливались. И как бы старательно не ломали шапку перед разными пустобрёхами – Ванечками, Витасами, Ниткиными и прочей шелухой, которой лет через пять и следа не отыщется на вашем небосклоне.

Я точно знаю, что не ошибаюсь: только сила и уверенность, только аккуратная, но недвусмысленная демонстрация отточенных клыков могут удержать наше общее предприятие на плаву. Покуда что-то ещё звякает в партийных кассах, нашему «Вечернему обозрению» ваши бывшие сотоварищи не дают загнуться. Честно сказать, не понимаю – почему… А сами-то мы так и не научились быть тем средством массовой информации, которое готовы купить не только копеечные читатели, но и богатые рекламодатели или дельцы от политики. И, конечно, те, в чьих руках бюджетные рублики. Поэтому умоляю вас: пока не поздно, не чурайтесь острых тем, отстаивайте выбранный газетой путь на всех уровнях, и не бойтесь перечить начальству. Считаются со смелыми и умелыми. Покупают принципиальных профессионалов. К счастью, у нас в редакции умельцев много, коллектив собрался сильный. Дело остаётся за решительностью и дальновидностью руководства.

А иначе скоро мы или сами потонем, или нас, как котят, потопят за ненадобностью воротилы завтрашней жизни. Так давайте вместе выгребать на нынешней быстрине – авось к благодатному берегу и пристанем. И поменьше слушайте Ниткина: его срок бесповоротно прошёл. А из прошлого он взял разве что умение сиксотничать по начальству да сталкивать ближних лбами. Будете держаться его – потеряете весь кораблик.

Извините, если в чём-то была резка и обидела вас. Но вы-то знаете, что не по злому умыслу.

Лариса умолкла. Она могла бы ещё многое сказать Тришу, но по его удивлённо вытаращенным глазам поняла, что он меньше всего ожидал такого поворота темы. Будет теперь долго всё переваривать.