Принесённые Ниночкой заявления заставили главного схватиться за графин с водой. Но вскоре в ход пошли напитки покрепче. Незнакомый голос, спокойный и пугающий, как клинок, велел Тришу после обеда собрать у себя весь редакционный коллектив и ожидать прибытия новых учредителей «Вечернего обозрения».
Что газету недавно перекупили какие-то люди из центра, главред, разумеется, знал. Помнил и ничего ему не говорящие имена новых владельцев. Но и только. Личная встреча и знакомство с документами были обещаны, но сроки не назначались. Предложили пока работать, как работали.
Видать, подошли они, эти сроки. Как некстати, как не вовремя! В самый разгар скандального междусобойчика! И сам он не в форме…
Ниночка кошкой угорелой металась по кабинетам, висла на телефоне, но приказ неизвестного начальства был выполнен: зал, где вчера провожали Ивонина, заполнился всем списочным составом редакции. Лариса пристроилась в дальнем углу рядом с Аллой. Подруги тихонько шушукались. Визит новых хозяев – простое совпадение, или кто-то настучал о беспорядке в редакции? Знакомиться едут, или оплеухи газетчикам раздавать?
– Алла, что Нагорнов думает про увольнение?
– Не знаю, я ему не говорила. Сперва пусть уволят…
– И я своим тоже ни гу-гу…А если выгонят, куда пойдёшь?
– Стас что-нибудь придумает.
– А я, наверное, совсем уйду из журналистики. Нечем стало дышать в свободной-то прессе…
Наконец, вожди вышли к народу. Место в президиуме кроме Триша, Лизетты и, Ольги Ивановны (а Ниткин-то где?) занял невысокий ладно скроенный мужчина. Его осанка и безукоризненная посадка пиджачной пары наводили на мысль о кадровых военных. Рядом с ним пристроилась невзрачная молодая особа с папочкой наперевес, одетая в белый верх и темный низ.
Растерянный и помятый Борис Ильич отрекомендовал гостя как Егорова Василия Лукича, представителя фирмы-учредителя. Военный Василий Лукич назвался куратором зауральского отделения фирмы. Не давая главреду растечься по древу, он и начал собрание. Тремя фразами были обозначены задачи и интересы новых хозяев. Верхи ждут от газеты активной наступательной позиции, подкреплённой весомыми финансовыми результатами. Они надеются видеть «Обоз» в числе самых влиятельных СМИ Зауралья, и ожидают активного его участия в приближающихся выборах. Такова генеральная стратегия на ближайшее будущее. Тактика пока остается прерогативой непосредственного руководства издания.
Коротко и неясно – размышляла Лебедева. – Как выполнить столь амбициозные планы с нынешним руководством, которое, будто пуганая ворона, шарахается от любого куста? Как наполнить пустую газетную казну, когда под ногами у Гришиной путаются помошнички вроде Ниткина? Где взять новые компьютеры и оргтехнику, без которых давно уже тормозится работа редакции? Тут не лозунги – тут новая организация труда нужна, и денежные вливания. А об этом «представитель» центра что-то помалкивает.
Хотя чего она опять раздухарилась? Сегодня подпишет заявление, и пусть потом от этих проблем у дятла голова болит.
Тут господин Егоров, будто спохватившись, добавил о предстоящих денежных вливаниях от учредителей, а также о намерении его, куратора, вникнуть в кадровые вопросы «Обоза».
– Кстати, нам стало известно о некотором недопонимании, возникшем между руководством и коллективом. Поэтому прошу сейчас остаться тех, кто подал вчера заявления на увольнение. Остальных не смею задерживать.
Глава 30
Город купается в солнечном тепле. Ещё не облетели пасхальные пушкИ на вербах, а берёзы уже выпустили крохотные резные сердечки листьев. Ароматы воздуха, травы, цветов можно смаковать, как вино. Свет играет в парках и рощах, расписывает землю то темными, то ослепительными полосами, кругами и пятнами. В них высвечиваются доверчивые головки жёлтых прострелов, именуемых здесь подснежниками. На всех углах бабульки торгуют букетами нарциссов и тюльпанов, раскрывших свои цветные бутоны. Шалая степная весна наполнят души весельем, будоражит, зовёт, обещает…
Первомайские демонстрации трудящихся давно отменены, но в длинные выходные горожан всё равно выдувает из надоевших за зиму углов на вольный воздух. Ларису тоже потянуло на природу. Ещё перед праздниками Депов пообещал пикник. После знакомства с матушкой он счёл семейную вылазку вполне уместной. Пускай пожилой человек вдохнёт весенней свежести, а парень оценит ремонт велика. Поразмыслив, Лариса возражать не стала: друг семьи ещё не жених, стесняться родных не с чего. Да и мелкий Саша прекрасно ладит с большим. А с мамиными вопросительными взглядами она как-нибудь разберётся!
Александр Павлович, как всегда, оказался на высоте. Были учтены все стороны походного быта, от костровых приспособлений до изысканных столовых приборов. Он окружил дам неустанным вниманием, чем очаровал родительницу и подал весьма полезный пример мальчишке: Сашка непроизвольно стал копировать интонации и жесты Депова.
После семейных увеселений пришло время заняться и собой. Среди богатых праздничных халтурок Колька всё же выкроил свободный день, и они с Ларисой оккупировали загородную дачу подруги. Нежились у ласковой, хотя ещё холодной речушки, удили чебаков на самодельные «пионерские» удочки, жарили на костре курицу, пекли в углях картошку. Вечером Колька взялся за гитару, и его глубокий баритон выстелил над водой эхо, смущая покой старых прибрежных ив: