Отдыхавшие на втором этаже островки молодых людей, видя такое свободное обращение и зная Елену как хозяйку вечера, сами начали больше шутить и смеяться.
Тут к ней подошли два мужчины.
Первый, худой и высокий, как щепка, звался Виктор Загурский. Он сразу представился руководителем одного из многочисленных подразделений «Сколково» и далее все время молчал, только по временам вставляя пару слов. С ним был второй — тридцати восьми лет в смокинге и с бабочкой; лицо его, несколько полноватое, оттеняла короткая коричневая бородка. Это заместитель департамента Министерства экономического развития Егор Борисович Кисли́цын. Он был человек деловой и хваткий как сын судьи Московского суда и москвич в десятом поколении. Несмотря на свой непримечательный чин, лично приятельствовал с дочкой нашего президента. Об этом, конечно, всем было известно.
Походка Кисли́цына была уверенная и тяжелая. Живот несколько выступал из расстегнутого смокинга. Обращение было у него со всеми на «ты». И он тут же за краткий срок освоился, переведя тему на себя.
Дмитрий так и не понял, с чего бы ему слушать этого павлина. Но Елена как хозяйка должна была уделять время гостям. А потому он, пожав руку Кислицыну, стоически выслушивал следующую речь:
— Мы в Минэке сейчас, знаете, сконцентрированы на инновациях. Сколково, Национальные чемпионы и даже оборонка не могут без интеллектуальной собственности. Это перспектива номер один. Во-первых, инструмент мягкой дипломатии. Мы можем с помощью этих рычагов воздействовать на партнеров. Через ученых, например. А ведь интеллектуалка — это триллионы долларов! Ведь от российских ученых в восторге весь мир…
И все оказались им тут же очарованы. Елена невольно склонилась к Егору и прямо посмотрела в глаза ему.
— Я, Егор, не совсем понимаю, что такое интеллектуальная собственность, — просто, без всякого смущения произнесла она.
— Стыдно сказать, и я тоже, — подтвердила Алиса со смехом. И Мари Карме и Шилов также.
Кисли́цын расцвел, а коричневые глаза его впились в прекрасную Елену. Он указал на ее руку, в которой сейчас же блестело стекло смартфона:
— Вот у вас айфон, яблочко нарисовано на корпусе. И у компании Apple таких товарных знаков более сотни по всему миру. А если вы разместите вот этот рисуночек на вашем продукте или используете его, то вам штраф, а может, и чего похуже.
Елена только отвечала:
— Поняла. Ловко придумано…
— Да. А в айфоне у вас устройства, камеры, чипы… Это все патенты, лицензии, продажи. Еще внутри у вас приложения, это программы, которые также охраняются. Фотографии, музыка — это тоже охраняется! Таким образом, вы держите в руке физический объект, но весь он состоит из интеллектуальной собственности на триллионы долларов.
— Браво! — зааплодировал Шилов, удивленный такому глобальному открытию.
Дамы переглянулись. Кисли́цын продолжил опять объяснять, не останавливаясь и будто гипнотизируя всех вокруг. Елена улыбалась его шуткам; одновременно он показался ей дельным и умным человеком. Беликов и Немов деловито соглашались, в такт им соглашался Загурский. Лишь Дмитрий был как-то растерян, глядя на ее приветливость и внимательность. Есть души, которые со всеми людьми равно открыты, и их не понять таким, как Дмитрий. Ему было грустно, что минуту назад они с Еленой так же стояли рядом и смеялись, а теперь на его месте другой, и она той же улыбкой одаривает теперь его.
Кавалергардов уличил момент, когда Егор Борисович перешел к «важным» и «нужным» мыслям о развитии инновационной экономики, и тут же обратился к нему:
— А как вы, Егор, относитесь к нотификации ФСБ? И не кажется ли вам такая мера тормозящей развитие производств и IT? Как следствие, и интеллектуальной собственности?
Кислицын пригладил свою бородку и приятельски, как старому другу, отвечал:
— Я, признаться, понимаю, как это все работает, и считаю, что нотификация полностью необходима и оправданна. Но, чтобы не быть нудным и дамы не скучали, честно скажу: лично мое мнение здесь роли не играет, я не эксперт… Все, что касается безопасности: у нас этим занимается целый отдел и, собственно, сама ФСБ, которая вам грамотно обоснует…