— Его слишком глубоко ранила та женщина. Потомки обоих фараонов встретились, и оба сердца, может быть, забились сильнее. Кто же остановит их трепет? Кто погасит в их глазах образы друг друга? Ах, великий жрец, думаю, ты обманулся относительно силы моего взгляда!

Она прошла по палубе, едва касаясь настила маленькими ногами и тихо звеня золотыми браслетами на лодыжках, и облокотилась о кормовой фальшборт. Над широкой рекой царило спокойствие. Воды Нила текли неспешно, тихо журча в тростниках и в листьях лотосов. Нефер редко приходилось видеть такие яркие звезды, что медленно поднимались сейчас в чистое, прозрачное небо, где на горизонте все еще виднелась комета. Свежий бриз, напоенный ароматом белых, голубых и розовых лотосов, тихо шелестел в канатах, заставляя легонько вздрагивать полуспущенные паруса.

Нефер стояла неподвижно, не сводя глаз с соседней лодки. То ли матросы протравили канат, державший якорь, то ли течение поднесло ее поближе, но теперь кошачья лодка стояла совсем рядом, почти касаясь парусника Аты.

Вдруг на палубе соседней лодки возникла тень и бесшумно скользнула на нос, который теперь был в нескольких метрах от парусника. Девушка вздрогнула и быстро огляделась вокруг. Четверо эфиопов, поставленных на ночь часовыми, сидели возле фок-мачты и о чем-то вполголоса разговаривали, не обращая на Нефер никакого внимания. Когда она снова облокотилась о фальшборт, тень уже добралась до носа лодки.

— Ты меня слышишь, Нефер? — раздался голос.

— Да, — отозвалась колдунья.

— Это он?

— Теперь нет никакого сомнения.

— Это действительно сын Тети?

— Да.

— Значит, великий жрец Исиды не ошибся.

Нефер не ответила.

— Они поверили в историю, которую ты рассказала?

— Приняли ее за чистую монету, — понизив голос, сказала Нефер.

— Ты сможешь провести их на тот остров?

— Они попросили меня их проводить.

Человек, а это был тот самый старик, что поздоровался с Атой, язвительно хохотнул.

— Ты настоящая колдунья, Нефер, — сказал он. — Скоро снова будешь наслаждаться придворной роскошью.

Девушка протяжно вздохнула.

— Он ждет тебя в храме, — снова заговорил старик. — Горе тебе, если не уговоришь его пойти с тобой, и потом, ты поклялась Хатхор и Исидой, что будешь ему повиноваться.