Когда барка, где на руле сидел Ата, проходила слишком близко от зарослей этих великолепных цветков, вверх с оглушительными криками поднимались тучи водоплавающих птиц, а из гущи стеблей высовывались головы потревоженных крокодилов или огромных гиппопотамов.

Эти опасные животные теперь почти перевелись в нижнем и среднем течении Нила, зато во времена фараонов водились в изобилии. Особенно много их было в протоках дельты, и даже в наше время египетские охотники не щадят гиппопотамов, этих любителей полакомиться злаками, за то, что те вытаптывают посевы. При первой возможности люди смело окружали зверя на легких пирогах, сделанных из крепко связанных стеблей папируса, и забивали большими острогами, невзирая на то что в некоторых областях эти гиганты почитались под именем «даб».

Странно, что древние египтяне вовсе не были любителями мяса гиппопотамов, считая его жестким, как кожа, и почти несъедобным, в то время как другие народы Африки находили его не менее вкусным, чем мясо бычков. Это мнение разделяли и многие европейские путешественники, которым довелось его попробовать. То ли вкусы древних египтян были отличны от вкусов других африканцев, то ли гиппопотамы стали вкуснее? Сейчас на этот вопрос ответить затруднительно.

Ни эфиопов, ни Ату не волновало присутствие этих гигантов: лодка была слишком большая и крепкая, чтобы они могли на нее напасть или потопить. В те времена плотники при строительстве судов использовали очень прочные доски.

Все их внимание было поглощено отмелями, которые возникали одна за другой: недаром Нил считался одной из самых капризных рек. После каждого разлива русло меняло направление, и там, где раньше вполне хватало глубины, чтобы прошло судно, теперь воды могло быть едва по щиколотку.

Солнце снова клонилось к закату, и путешественники спешили пристать к берегу, чтобы поужинать на суше, а потом снова отплыть, когда взойдет луна. И вдруг Ата, который постоянно опасался новой ловушки, указал на лодку с одним парусом, тоже поднимавшуюся по реке среди островков, следуя тем же курсом.

В появлении на реке еще одного парусника не было ничего удивительного, поскольку подданные фараонов часто общались с нубийцами, но подозрительный конспиратор нахмурился:

— Хотел бы я знать, почему эта лодка идет ближе к левому берегу, когда у правого течение быстрее и не так много отмелей?

Миринри и Унис встали и посмотрели туда, куда указывал Ата.

— А что тебя пугает в этой лодке? Она вдвое меньше нашей, и экипаж у нее явно немногочисленный, — заметил фараон.

— На ней могут оказаться эмиссары Пепи, готовые на все и способные сыграть с нами какую-нибудь очередную скверную шутку, — ответил египтянин.

— В той ситуации, в какой оказались мы, осторожность никогда не помешает, — сказал Унис.

— И что ты решишь? — спросил Миринри.

— Остановиться здесь, — ответил Ата. — Кажется, дно здесь хорошее, да и с берега мы защищены отмелями, которые кишат крокодилами. Вряд ли кто-нибудь отважится между ними пройти, особенно ночью.

Эфиопы, ожидавшие приказаний, по его знаку бросили за борт два привязанных к веревке огромных валуна, служивших в то время якорями, и быстро спустили паруса.

— Поужинаем на палубе, — сказал Ата, когда маневр был завершен. — Так мы сможем следить за передвижениями этой лодки, которая, как мне кажется, собирается бросить якорь неподалеку от нас.

Ужин приготовили на скорую руку, поскольку древние египтяне были так же умеренны в еде, как и современные. В наше время простые люди довольствуются бобами и чечевицей, которые во времена фараонов были под запретом, неизвестно, по какой причине, а древние египтяне утоляли голод семенами белого лотоса, кореньями папируса, петрушкой и другими растениями, что можно было выкопать на залитых водой нильских равнинах. Только в особых случаях они позволяли себе роскошь подать к столу нумидийского журавля, птицу, которую неведомо какими ухищрениями удалось одомашнить. Стада этих журавлей пасли на полях, направляя их ударами здоровенной палки по длинным ногам.

Запив ужин несколькими глотками пива, Миринри, Ата и Унис заняли наблюдательные позиции за рубкой, а эфиопы вытащили на палубу оружие, чтобы быть готовыми в любой момент отразить нападение.

Замеченная на воде лодка была уже метрах в пятистах и явно стремилась бросить якорь поближе к паруснику Аты.

Еще не стемнело, хотя свет уже начал слабеть, и Ата смог разглядеть на палубе лодки шестерых или семерых людей в кожаных передниках, плотно обхватывающих бедра. Они суетились вокруг корзин из папируса.