Командующий 9-й армией генерал Буссе от такого положения дел пришел в состояние крайнего изумления.

В первую ночь, когда дивизия без предупреждения снялась с позиций и отправилась на запад, генерал несколько раз пытался вызвать Буняченко к себе в штаб, но тот отказывал под разными предлогами.

Наконец Буссе устал вежливо уговаривать и пригрозил Буняченко расстрелом в случае дальнейшего неповиновения. Тот, справедливо прикинув соотношение сил (не в пользу немцев), потребовал в ответ выдать дивизии все необходимое продовольствие и не мешать продвигаться дальше. В противном случае, добавил генерал, пробиваться придется с боями. Заодно Буняченко попросил, чтобы в дивизию привезли Власова. Буссе, смекнув, что лишняя кровь сейчас в тылу никому не нужна, согласился.

Спустя еще несколько дней марша на запад дивизия расположилась близ деревни Клеттвиц. В штаб Буняченко прибыли представители германского командования и принесли приказ… точнее, слезно попросили еще немного повоевать, заняв оборону на новом участке фронта.

Буняченко напомнил, что немцы до сих пор так и не привезли Власова, и разразился прямо в присутствии офицеров пафосной тирадой: немцы-де нас обманули и предали, все время относились к нам как к скотам, а на самом деле мы всегда были против нацизма.

И хлопнул дверью, послав куда подальше новый приказ немецкого командования.

После чего дивизия, ввиду усилившегося наступления советских войск, «пополнила из местных складов свои запасы» и двинулась на запад ускоренными темпами.

Командующий группой армий «Север» генерал Вейс от такого положения дел пришел в состояние крайнего изумления.

Двадцать третьего апреля Первая дивизия РОА подошла к Дрездену. Тут в штаб Буняченко прибыли уже представители командования группы армий «Центр». Проникновенную речь генерала с хлопаньем дверью немцы решили считать недоразумением, но слезно попросили еще хотя бы чуточку повоевать на обороне Дрездена.

Буняченко, может, и согласился бы (нет), но в 12 километрах от расположения уже появились советские танки. Поэтому генерал вежливо отказал немецкому командованию, снял дивизию с места и продолжил марш как можно дальше от фронта ускоренными темпами.

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Шернер от такого положения дел пришел в состояние крайнего изумления.

Дивизии нужно было в срочном порядке перейти Эльбу, но на мосту их ждала проблема: немецкий заслон с приказом никого не пропускать. Буняченко пошел на хитрость: попросил пропустить через мост хотя бы обоз с ранеными. И, когда немцы сняли заслон, вся дивизия радостно двинулась по мосту. От такой наглости немцы растерялись и не смогли ничего поделать.

Полки дивизии спокойно взяли под контроль мост и расположились в ближайших деревнях.

Фельдмаршал Шернер, придя в себя от состояния крайнего изумления, послал к Буняченко офицеров с требованием явиться в штаб. Буняченко отговорился, что повредил ногу и лежит в постели.

Две следующие ночи вокруг расположения полков РОА стали собираться части СС. Снова запахло жареным, и Буняченко, немного подумав, приказал дивизии двигаться дальше, чтобы не попасть в потенциальное окружение.

Дальше так продолжаться не могло. В дивизию прибыл на переговоры начальник штаба группы армий Шернера генерал фон Натцмер. Он уже не слезно просил еще немного повоевать, а категорически приказал принять участие в боях против наступающих советских войск в районе Брно. В противном случае пригрозил тяжелыми последствиями, в том числе и военными.

На сей раз Буняченко крепко задумался. У дивизии, помимо нависшей угрозы прямого столкновения с немцами, была еще одна проблема: продовольствия и фуража осталось на один день.

Поэтому генерал согласился на приказ, принял его, получил от фон Натцмера все необходимое для полков снабжение…

…И дивизия отправилась дальше на юг.

Начальник штаба группы армий «Центр» генерал фон Натцмер от такого положения дел пришел в состояние крайнего, невероятного, чудовищного изумления вперемешку с ужасом и яростью.