– Не могу обещать, что мои равиоли будут соответствовать твоим высоким стандартам, но я постараюсь.

На просторной кухне нас встречает тихая музыка и теплый свет свечей. Мама стоит спиной к нам, отмывая под краном тарелку и напевая себе под нос. Каждый День благодарения в пять утра она включает рождественскую музыку. Я надеюсь, что приготовление равиоли станет такой же традицией для нас с Кэлом.

Кэл смотрит на машинку для раскатки теста, как на средневековое орудие пыток, а мама начинает допрос, которого я очень надеялась избежать.

– Расскажи, Кэллахан, чем ты занимался все эти годы? Люси все время про тебя болтает, но подробностей я так и не выяснила. Ты давно работаешь в автомастерской?

«Все время»?

Кажется, Алисса тайком научила маму ставить меня в неудобное положение перед боссом. Я краснею, содрогаюсь и отпускаю его руку.

– Уже два года, – говорит он, а я поспешно отхожу, чтобы найти в буфете сотейник. – Мы какое-то время жили в Иллинойсе, потом я вернулся и выкупил мастерскую.

– Отец гордился бы тобой, – говорит мама, вытирая тарелку. – Ты поступил в колледж?

– Нет. Сразу после школы начал чинить мотоциклы вместе с приятелями, делать кастомные байки. Откладывал деньги на мастерскую.

У меня сжимается сердце. Я об этом не знала; впрочем, я и не спрашивала. Достав из холодильника масло, я оборачиваюсь к Кэлу; он рассматривает машинку для раскатки теста.

– Откладывал?

– Да. Мама осталась в Иллинойсе, в городке Спринг-Гроув. Мы редко видимся. Она немного… – он мнется и опирается о столешницу. – Сторонится людей.

Любопытство съедает меня, но я не хочу допытываться. Не сейчас, когда Кэл стоит на кухне моей мамы в День благодарения, играет рождественская музыка и между нами возникают хрупкие узы. Я снимаю упаковку с масла и как бы невзначай говорю маме:

– Что там с индейкой? Может, уже готова?

Маму, конечно, не проведешь. Мне никогда особо не удавался непринужденный тон.

– Пожалуй, ты права, надо проверить. Скоро приедут Милли и Дэн. Твои кузины в этот раз поехали к другим родственникам, так что мы будем отмечать впятером, – говорит она. – Покажи Кэллахану, как раскатывать тесто.

– Просто Кэл, – говорит он ей.

Мама ни за что не назовет его «просто Кэлом».

Она уходит, подмигнув мне на прощание. Нас определенно роднит неспособность действовать скрытно. Я закатываю рукава кофты и подхожу к Кэлу, который по-прежнему сверлит хмурым взглядом машинку и тесто.

– Допроса не избежать. Я подумала, ты захочешь выпить вина или эггнога перед вторым раундом, – говорю я, доставая формочку для равиоли.