– Будешь в восторге. Я испекла тебе банановый хлеб. И тыквенный. И три разных пирога.

Он явно заинтересовался.

– Что, правда?

– Правда. И можешь взять с собой Стрекозу, мама хочет с ней познакомиться.

Его усмешка смягчается. Становится добрей.

– Ну ладно.

Наши взгляды встречаются. Мое сердце трепещет, вместе с другим местом, пониже. Я опускаю взгляд и захожу в дом, и Кэл закрывает за мной дверь.

– Спасибо, что согласился. Я уж думала, придется тащить тебя силой.

– Можешь тащить. Я не против.

Я краснею от его игривого тона. Надеюсь, Кэл подумает, что это из-за холода. Я прохожу в гостиную и ставлю орхидею на кофейный столик, рядом с диффузором. Кэл потирает затылок, и его задравшаяся футболка обнажает мускулистый, загорелый живот. Заметив дорожку темных волос, выглядывающую из-под штанов, я краснею еще сильней и поспешно отвожу взгляд, но слишком поздно – Кэл все видит.

Он ухмыляется снова. Его глаза сверкают.

– Подожди минут пять. Стрекоза где-то на кухне, если ты готова рискнуть.

– На всякий случай не буду снимать варежки. – Я машу ему рукой; он кивает и уходит в свою спальню.

Через пять минут мы выходим на улицу.

Кэл порывался было сесть на мотоцикл, но я убедила его, что Стрекозе будет удобней у меня в машине. На самом деле, мои помыслы исключительно эгоистичны; если я отвезу его, он не сможет уйти пораньше. Мне безумно хочется провести с Кэлом весь День благодарения, подарить ему праздник, полный тепла и смеха, вместо одинокого вечера на диване в компании контейнеров из ресторана.

Я не сомневаюсь, что он не захочет уходить.

И вот мы останавливаемся перед домом моей мамы, белым с черными ставнями и красной дверью. Наверное, именно поэтому красные двери всегда кажутся мне радостными и приветливыми. У входа нас встречает венок из красно-оранжевых листьев с маленьким украшением в виде индейки в центре.

– Красивый дом, – негромко говорит Кэл, несущий Стрекозу под мышкой. – Вы переехали после?..

После.

Я сглатываю комок в горле.