Не случайно до настоящего времени учение о народном представительстве не может разрешить такие проблемные для себя аспекты, как вопрос о связанности депутата мнением своих избирателей (должен он решать вопросы по своему разумению, либо по любому вопросу обращаться к ним за разъяснениями?), право меньшинства (когда большинство, как парламентское, так и избирательное, блокирует меньшинство), фальсификация результатов выборов, продажа голосов избирателей, низкая политическая активность населения на выборах, гегемония партийной системы в ходе выборов и т.п.
Пытаясь доказать, что эти недостатки «временны», связаны со «слабой политической активностью населения», «несовершенством избирательного законодательства», наши оппоненты любят приводить в качестве светлых страниц «русской демократии» деятельность первых Государственных Дум, сплошь заполненных представителями либеральной и революционной интеллигенции. Даже звучат предложения об установлении «особых памятных дат», знаменующих собой первые «победы» «молодой демократии» над ненавистным царизмом.
При этом както забывается или умалчивается, что именно эти «народные органы», этот «первый русский парламент» формировался в порядке неслыханного подкупа избирателей и покупки их голосов, а многие его наиболее ретивые «лидеры» постоянно финансировались из лагеря, мягко говоря, не сочувствующего Русской идее. Например, лидер кадетской партии П. Милюков, получавший 20 тыс. руб. ежегодно от банкира Бака. Выборы в Государственную Думу только по Москве и СанктПетербургу обошлись кадетам в 1 млн 300 тыс. рублей. Можно сравнить рубль тех «страшных» времен с нынешним, чтобы представить себе масштабы торговли голосами[690]. Так что наша нынешняя Дума выросла не на ровном месте, имея в своем арсенале славные боевые традиции русской интеллигенции, которая как в годы «царизма», так и СССР стремилась к одному: чтобы ей дали «порулить» государством.
Словом, эти проблемы настолько «вечны», общеизвестны и органически характерны для демократических систем народного представительства, что не имеет смысла останавливаться на них дополнительно.
Но данная доктрина может быть положена в основу наших рассуждений посредством метода от обратного. Какие признаки считаются наиболее устоявшимися и «само собой разумеющимися» для демократических учений? То, что парламент, как орган народного представительства, осуществляет одновременно законодательную власть, т.е. принимает законодательные акты. Что депутаты парламента должны избираться всем населением и представлять все население данного региона. Пассивное избирательное право при этом не ограничивается.
Это понимается так, что любой человек, проживающий в любой точке России, может приехать в совершенно незнакомую для него местность и баллотироваться (реализовывать свое пассивное избирательное право) в депутаты любого уровня или даже на должность главы данного региона. Что депутат, как профессиональный политик, должен работать, как правило, на освобожденной основе, т.е. находиться на государственном содержании и иметь привилегии государственного служащего, не неся, как правило, тех ограничений, которые налагаются на последних. Сюда следует отнести и ставшее уже просто неприличным стремление депутатов получить для себя неприкосновенность от уголовной ответственности. Очевидно, что буквально каждый из указанных признаков «настоящего», демократического парламента достоин хотя бы нескольких слов оценки с точки зрения здравого смысла и практики их деятельности.
Представлять все население региона, вне зависимости от его размеров, невозможно в силу всегда присутствующей сильной социальной дифференциации общества. Как правило, депутата поддерживают только определенные круги или слои населения, но отнюдь не все население. Кроме того, только в советское время выборы проходили при одном кандидате на одно место. В других ситуациях, когда соискателей несколько и голоса разделились, значительная часть населения уже не желает быть представленной этим, выбранным, депутатом.
Еще хуже ситуация, когда баллотируется и выигрывает (избирательные технологии позволяют проделывать этот фокус многократно) «варяг», т.е. чужой для этого населения человек. Такой депутат не только не знает нужд данного края, да и самого населения, но и не собирается, как правило, ими заниматься. И как быть, например, если национальнотерриториальное образование «избрало» человека полностью чужого: и по крови, и по территории постоянного проживания?
Теперь представим, что весь представительный орган многонационального государства составлен из депутатов, не относящихся к государствообразующей нации. Неужели это невозможно? Еще как возможно, если только постараться. Можно себе представить, какие законы примет данный парламент и как он будет представлять интересы населения на высшем уровне?!
Только путем фикции не лучшего сорта, еще со времен Французской революции стали считать, что воля народа, выраженная через его представителей, есть закон или должна им стать. В результате люди, зачастую не имеющие профессиональных навыков, депутаты, пишут законы и занимаются законодательной деятельностью, не имея к тому никаких предпосылок. Впрочем, как правило, конечно, пишут не они (слишком утомительное и хлопотное занятие), но они принимают написанные и представленные им проекты. Им их объяснят, разжуют, а они дадут свои поправки и замечания к проектам законов, что столь же нелепо. Можно сказать, что это – единственный вид деятельности, которым обязывают заниматься профессионально неподготовленных людей. Предположим, что обязанности стоматолога или инженера стали выполнять люди, не имеющие специальных знаний и навыков. Ктонибудь пошел бы к такому стоматологу на прием?
Предлагают другой рецепт: чтобы все депутаты были или юристами, или экономистами. Но это означает на самом деле введение квот, т.е. ограничений на возможность выбираться в представительный орган, поскольку далеко не все люди хотят и могут иметь указанные специальности. Конечно, такое новшество напрямую противоречило бы демократической доктрине избирательного права. Кроме того, и среди юристов есть специалисты разных отраслей права, не всегда разбирающиеся в полной мере в других вопросах. Да и что за представительный орган мы получим, если там соберутся только специалисты по написанию законов? А кто будет заниматься другими вопросами? Ведь юрист, например, мало что понимает в медицине или народном образовании.
Депутат, как профессиональный политик, давно стал уже бичом общества в обоих смыслах, в которых упоминается это слово: как бездельник и как кнут, бичующий доверившихся ему людей. Как правило, и этот довод кочует из века в век, хороший специалист не оставит своей профессии и практики. Поэтому, как правило, для работы на постоянной, оплачиваемой основе избираются худшие специалисты, неудачники, которым закрыта дорога по профессиональной линии. Они не только не могут понять нужд избравшего их населения, но и не хотят: срок их полномочий вскоре закончится, а куда идти? Поэтому всю свою энергию они направляют на то, чтобы удержаться у власти и кормиться ею. Не говоря уже о совершенно необоснованных затратах на содержание каждого из «народных трибунов», включая аппарат (его помощников и аппарат представительного собрания в целом), данный орган совершенно не оправдывает себя ни с точки зрения государственной необходимости, ни с точки зрения простых обывателей.
Представительный и законодательный – одновременно – орган не входит в единую административную систему государства, порядок его работы (регламент) и сроки рассмотрения законопроектов, равно как и их перечень, определяются им самостоятельно. Понятно, что уже одни эти особенности могут полностью парализовать работу государства в лице правительства. Депутат не подлежит дисциплинарной ответственности, как любой государственный служащий и просто работник предприятия и организации, но имеет все гарантии и льготы государственного служащего, в первую очередь – в сфере социального и пенсионного обеспечения.
Нелепым и безнравственным выглядит депутатский иммунитет. Казалось бы, если человек стремится отдать свое время и даже жизнь служению людям, невозможно говорить о том, что он, в отличие от всех других людей, не привлекается в обычном порядке к уголовной ответственности. Если каждый член общества обязан служить ему, то тем более – депутат. Его служение может быть чистым и нравственным только тогда, когда он самоограничивается от многих мирских соблазнов, претерпевает искушения, т.е. в некоторой степени уподобляется монарху, что же здесь общего с идеей депутатской неприкосновенности?
Из сказанного сами собой выводятся правила подлинного народного представительства русского, христианского государства. Как мы увидим, они гармонично сослагаются с природой общества, Церкви, целями и функциями государства, сущностью верховной и единоличной монархической власти, как они раскрываются в Православии, а также целями и задачами народного представительства, указанными выше.
Как можно понять, в государстве, а тем более – империи, должен быть не один орган народного представительства, а несколько, в зависимости от поставленных перед народом задач и особенностей его государственного быта.
Ни один из этих органов народного представительства не может быть органом законодательным, но только совещательным.
Решения этих органов, если верховная власть ставит вопрос о решении вопроса в совещательном режиме, должны приниматься единогласно.
Лица, формирующие этот орган, не могут быть профессиональными политиками и не должны работать на освобожденной, т.е. оплачиваемой, основе.
Формирование этих органов должно осуществляться от всего населения государства, но посословно, т.е. выборы должны происходить внутри сословий.