– Тут граница, – объяснил Михали. – Хотя здесь еще продолжается Ксигора, мы практически в Амолове.

– А где лагеря?

– В русле высохшей реки, на краю долины. Ответвления реки Довикос пересохли много лет назад. Святые не могли поддержать течение, – нерешительно добавил Михали.

– О…

Стратагиози похитили дары святых, однако и тем не принадлежали чудесные силы: многое они забрали у земли. Водные течения, восходы и закаты вырвали из лона природы и пленили в людских руках.

После того как Люко Домина убил собратьев и переименовал себя в стратагиози, тайна обретения даров потерялась в веках. Возможно, и в прошлом проводили особый ритуал вроде того, что и Васа, проглотивший окровавленный комок почвы после того, как жестоко расправился с семьей предшественника, и это оставило метку матагиоса на его языке.

Рее вспомнилось, как они переходили реку, когда на них обрушился град стрел, и какого удивительного цвета была вода. Наверное, отчасти дары природы возвращались в ее лоно?

Михали тронулся с места, и Реа последовала за ним, позволяя Лефке выбирать дорогу. Их окружали голые стволы деревьев и снежные сугробы, но вместо мирной тишины, как в доме Ласкарисов, здесь царила неспокойная атмосфера, казалось, будто воздух потрескивал, как корка льда. Девушка подумала о саде Ницоса с искусственным снегопадом и заводной колибри, но она догадывалась, что в здешних диких краях механические творения брата долго не продержались бы.

Она так увлеклась созерцанием пейзажа, что чуть не забыла, куда они направляются. Хрустнула ветка, и Реа сразу же пригнулась, натянув поводья. Михали обернулся и махнул девушке рукой.

– Стражники подают сигнал, что они рядом.

Реа поехала дальше, нервно озираясь, но вокруг ничего не происходило. Когда молодые люди добрались до крутого обрыва, Михали спрыгнул с седла и подошел к Лефке, чтобы помочь девушке спешиться.

– Лошадей мы оставим, – объяснил он. – Не переживай, за ними присмотрят.

Реа погладила нежную морду Лефки – на прощание и на удачу – и отправилась за Михали по крутой тропе в узкое ущелье. Путь был опасный, и на полоске земли нельзя было даже встать обеими ногами, а в самом низу она терялась в громадных валунах высотой с наездника. Камни были белыми, как и на берегу Довикоса.

– Не отставай, – посоветовал Михали. – Тропа ненадежная.

К тому времени, как они добрались до ущелья, пот стекал по телу девушки ручьями, а перед глазами все плыло. Она смотрела себе под ноги, отмеряя каждый шаг и избегая мест, скрытых снежным покровом. Тропа привела Рею и Михали к руслу высохшей реки, и они пошли дальше, можно сказать, вверх по течению, прочь от долины, лежащей меж скалами.

Валуны, в древние времена превращенные водой в замысловатые изогнутые фигуры, заставляли девушку затаивать дыхание всякий раз, когда попадались ее взгляду. Ни один человек не мог такого сотворить. Ни она, ни Ницос, ни Хризанти.

– Почти у цели, – объявил Михали.

Реа сощурилась. Он минут двадцать назад говорил то же самое.

Михали замедлил шаг, чтобы Реа его нагнала, и добавил:

– Лагерь впереди, за поворотом, – он бережно провел большим пальцем по щеке Реи, стирая потеки сурьмы. – Сейчас выглядит нормально.