– Спасибо, знаю.

Она открыла глаза и успела увидеть, что Михали устало улыбнулся. Реа зажмурилась снова. Она смутилась, будто подглядела то, что не следовало.

– Зачем ее так написали? С тенью на лице… особенно возле глаз? – спросила Реа, решив нарушить тишину.

– Люди думают по-разному, – ответил Михали и опять провел сурьмой по веку девушки. – На севере Ксигоры верят, что именно таким и был ее облик, на юге считают, что черную полосу на иконах добавили после смерти святой. В знак траура.

– А у тебя какое мнение?

– Что ж…

– Ясно, – оборвала его Реа, отстраняясь. – Для тебя важно как раз то, что она есть.

– Вообще-то, – фыркнул Михали, – я подозреваю, что это символ ее дара.

Конечно, Реа совсем забыла, что мама владела неким уникальным даром.

– Какого? – уточнила она, пускай сейчас это уже и не имело значения.

– Власть над ночным небом, – ответил Михали.

Реа распахнула глаза, длинные ресницы скользнули по пальцам Михали. Его лицо было совсем близко, но сейчас девушку тревожило другое.

– Нет! Это дар моего брата. Лексос получил его от отца, а Васа – от предшественника.

Михали покачал головой.

– Я не о звездах, а о небе.

Темное полотно, бескрайнее и глубокое. Пожалуй, дар идеально подходил матери, о которой Реа почти ничего не помнила.

Наверное, пойди все иначе, мама передала бы его дочери. Однако она умерла без подобающего ритуала, и талант тоже обратился в пепел, что случилось бы и с другими дарами Аргиросов, если бы Михали убил семью Реи вместе с ней, как собирался сделать однажды. Девушка делала все для того, чтобы спасти родных от трагической судьбы, но ее посетила невольная мысль о том, что было бы неплохо, если бы матагиос и метки на ее ладонях пропали без кровавой жертвы.

– Кстати, о сурьме, – продолжил Михали, размазывая черную краску по вискам Реи. – Очевидно, у твоей матери было пристрастие к символизму, что перешло и к тебе.

– Ограничимся внешним сходством, – предложила Реа. Ей стало неуютно, когда Михали затронул тему символизма.

– Вы не так сильно похожи, как я сначала подумал, – заметил Михали. – Достаточно, но явно не один в один.