— Только вторыми. Око за око.
— Слушай, Борис: вы что же, хотите сделать свой «дропшот» «а-ля-израиль»?
Я намекал на американский план массированного удара по Советскому Союзу атомными бомбами, но только средствами химического оружия.
— Ну, ты загнул… Земля и химия, вот и все. Как у вас.
«Все ли?» — подумал я, радуясь, что угадал ход мыслей Бориса и, возможно, спецслужб за его спиной. Если отбросить опасности привязывания меня к делам Бориса, то все говорило о том, что он — от израильской спецслужбы. Американцам эти выкрутасы были бы ни к чему.
Борис продолжал:
— Мне нужны ноу-хау. И для меня неважно, где я их получу — от японских бизнесменов либо от тебя. Если ты будешь их добывать по линии своей НТР… «Большая химия» идет у вас, а американцы не продают вам это ноу-хау. Значит — НТР?!
А я подумал: значит, он не знает о «докладе Кеннеди»? Странно. И тем более о возможном решении американцев продавать нам эти ноу-хау. Весьма странно! Но не буду его разочаровывать. И спросил:
— Борис, а что я буду иметь за эти услуги? Ты как-то об этом забыл или думаешь, этого достаточно за твой шантаж не компрометировать меня перед моей службой? Так «старые друзья» не поступают. Не правда ли?
— Ты опять прав, Максим. Но я не такой уж носорог толстокожий. Кое-что для тебя также подготовил. Вот смотри…
Борис передал мне отдельные листки без заголовка и последнего с подписью, без даты. Быстро просмотрев, я понял — это ориентировка по ОВ, химбакоружию и психотерапии в отношении НИИ, фирм и госпиталей, где вероятны работы такого характера. Содержание документа исходило из того факта, что традиционно японцы, еще в довоенное время, работали над этими проблемами. Их военное ведомство должно было предусматривать защиту страны с помощью ОМП и, значит, в глубокой тайне вести частные работы.
В документе говорилось, что военная доктрина японцев не уповает на «ядерный зонтик» США — для Японии это означало бы конец нации, ее генофонда. Пример тому — Хиросима. Документ был интересен хотя бы тем, что было ясно, почему Япония не желает принимать участие в использовании ОМП открыто.
— Борис, почему такая щедрость? И что за намеки? Это мне не интересно, — попытался я навести «тень на плетень».
— Не дури — это твой интерес. И едва ли у вас есть материал лучше на эту тему! Эти два десятка страниц — американского происхождения.
— Ну, спасибо. Но не схватят ли меня твои коллеги из ЦРУ при выходе с этой встречи?
— Они могли бы уже давно это сделать, но я не с ними.
У меня мысль налезала на мысль: что это означает? Неужели он честен со мной? И сразу же мысль — как переправить этот взрывной документ в Центр? От кого я получил его? Так думал я, уже идя со встречи с Борисом — почему-то Угрем мне не хотелось его называть. Да, видимо, я немного подраскис, но… В конце концов решил документ пока придержать и, может быть, увезти его с собой, благо отъезд был не за горами.
Очередной спецпочтой пришли личные письма: резиденту и мне от начальника НТР. В моем письме, говорилось, что одобрялась помощь Гузкину. Я это понял как одобрение контакта с ним.
Далее говорилось, что неясно, в чем конкретно еще можно ему помочь — это означало: «нужно выяснить тематику его задания». В конце была высказана просьба: приобрести и направить в адрес начальника НТР набор канцелярских принадлежностей — это означало способ связи.
В письме резиденту просьба о канцтоварах подтверждалась. И я получил задание такие посылки подготовить. Передо мной стояла задача растянуть посылки этих всех фломастеров, клеев и других товаров на несколько оказий. Отправившись в магазин канцтоваров, рассмотрел все виды «контейнеров», ибо все эти упаковки фломастеров и тому подобное были в будущем моими контейнерами с письмами-отчетами о работе с Угрем.