— Считаю. У вас идет, точнее у нас, идет «Большая химия».
— Так у вас или у нас?
— И все же — «у нас». Я — частица России. Помолчи…
— Хорошо, я весь — внимание.
— «Большая химия» — это крупнейшие фирмы здесь: «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо»…
Я понимал, что у Бориса интерес не столь к фирмам, сколь ко мне. Он пытался навязать мне стратегию сотрудничества.
— Неужели я поверю, что именно это интересует тебя? Тебя интересую я — «коллега», внешторговец, советский…
— Ты? Конечно. Но и у меня есть трудности в контактах с деловыми людьми этой страны. Хочешь — верь, хочешь — не верь.
О том, что Борис лукавит, свидетельствовал такой факт — Израиль как государство был создан в сорок восьмом году, и забот у него хватало, в том числе и у зарождающихся его спецслужб. Чем же объяснить участие Бориса в пятьдесят шестом году в попытках проникнуть в секреты моего военно-морского училища? Это было дело не интересов Израиля. Следующие его похождения на Кавказе, в Тбилиси, и на Севере — шпионаж. В интересах кого? Явно не Израиля. И наконец, наша разведшкола — какое дело до нее Израилю?
— Борис, а ведь ты лукавишь?
— Почему?
— Разве твоя спецслужба интересовалась военно-морским училищем, у стен которого ты подстрелил меня? Или встреча в лесу зимой, когда тебя схватили и ты все же выскользнул?
— Ты прав. Это я работал не для Израиля. Это — по заданию ЦРУ, когда я стажировался у них. Для них я был находка по деловым качествам и по знанию обстановки в Союзе. Они предложили работу и хорошую оплату. Мне ведь нужно было становиться на ноги, и не только мне. Родным.
— Но ведь в Ленинграде ты дело провалил? — напомнил я «коллеге».
— Не совсем так. Кое-что удалось узнать. Это были первые сведения о твоем училище, и они мне были зачтены.
— А в лесу?
— Там — сложнее. Но и там удалось выкрутиться, — коротко пояснил Борис.
— Уж не за счет ли меня? Еще бы! Твой школьный товарищ — и в этом «пикантном лесу»…
— Нет, только не это. Я берег тебя вот для этой встречи. Не знал, когда и где, но знал, что она произойдет.
— Ну и что? Доволен?