При этом о. Тихон часто нелегально приезжал в северную столицу, где сначала служил в единственной оставшейся открытой иосифлянской церкви Преев. Троицы в Лесном, а затем, в 1937 г., создал тайную общину в северном дачном пригороде Ленинграда Коломягах. Он же освятил небольшую тайную церковь, устроенную на чердаке одноэтажного деревянного дома столяра Анатолия Федоровича Чистякова по адресу: Парголовский пер., 20. Община насчитывала несколько десятков человек (более 30) и состояла, в основном, из бывших прихожан Троицкой церкви в Лесном, хорошо знакомых о. Тихону по службе в этом храме. Троицкая церковь оставалась иосифлянской до 1943 г., но с 1937 г. она находилась под строгим контролем НКВД, не вызывал доверия и симпатии у многих верующих и ее новый настоятель иеромонах Павел (Лигор), поэтому часть прихожан стала посещать тайный храм в Коломягах.
В период «большого террора» начались аресты всех проживавших в Новгороде иосифлян, и о. Тихон, опасаясь репрессий со стороны органов советской власти, примерно с 1938 г. перешел на нелегальное положение и стал проживать в г. Ленинграде и пригородах, в основном, у его духовной дочери с 1928 г. Анастасии Васильевны Карасевой. Иеромонах окормлял иосифлян не только в Коломягах, но и на станциях Володарская, Пелла — к югу от Ленинграда, а также в центре города. Так, в конце 1930-х гг. он устраивал молитвенные собрания на квартире у М. В. Лихачевой по адресу: Литовский пр., 19. Летом 1941 г., вскоре после начала Великой Отечественной войны, о. Тихон нелегально поселился у своей духовной дочери Феодосии Тимофеевны Рудневой, проживавшей на станции Володарская. В ее доме также проводились тайные богослужения и собрания местных иосифлян[757].
В августе 1941 г. германские войска захватили Володарскую, и о. Тихон оказался на оккупированной территории, потеряв связь со своей общиной. В конце года он совместно с верующими жителями пристанционного поселка обратился к немецкому коменданту с просьбой разрешить открыть местную церковь преподобномученика Андрея Критского. Это был ранее иосифлянский храм, закрытый в феврале 1932 г., и его уцелевшие прихожане хотели возродить свою церковь. В ходе беседы с комендантом иеромонах рассказал о том, что подвергался репрессиям, но смог получить разрешение лишь на открытие привокзальной часовни. В ней в январе 1942 г. о. Тихон устроил церковь св. Андрея Критского.
Однако храм действовал недолго, Володарская находилась почти на линии фронта, и 23 марта 1942 г. немцы в принудительном порядке вывезли всех жителей из поселка. Ф. Т. Руднева была к тому времени убита, и о. Тихон в конце марта приехал со своей духовной дочерью Екатериной Степановной Шавровой (бывшей певчей ленинградской иосифлянской церкви Преев. Троицы в Лесном и церкви св. Андрея Критского на Володарской) в д. Ожогино Волосовского района. Иеромонах и Е. С. Шаврова поселились у сестер Марии и Евдокии Харламовых и прожили у них более полутора лет — до конца октября 1943 г. Из Володарской в Ожогино приехала еще одна иосифлянка — К И. Филиппова[758].
Ближайшая церковь ев. Ирины в с. Волгово, закрытая в 1939 г., была занята германскими войсками под конюшню, и о. Тихон, организовав в Ожогино иосифлянскую общину, устроил церковь в здании местной школы. Иеромонах получил официальное разрешение проводить богослужения после того, как объяснил немецкому коменданту в пос. Волосово, что является иосифлянским священником, был репрессирован и враждебно настроен к советской власти. В июне 1942 г. о. Тихон открыл церковь святых Апостолов Петра и Павла в д. Клопицы Волосовского района, вскоре он устроил храм и в одном из пустовавших домов д. Дятлицы Ломоносовского района. По некоторым сведениям, иеромонах короткий период времени также служил в Ириновской церкви с. Волгово. В созданный им церковный хор вошли Е. С. Шаврова, К. И. Филиппова, бывшие ленинградки А. Ф. Третинская, монахиня Мария (Порк) и ряд жительниц Ожогино.
В октябре 1942 г. о. Тихону по требованию немцев пришлось присутствовать на районной конференции священников и учителей в Волосово, которая приняла решение начать преподавание в школе Закона Божия. На конференции иеромонах встретил Волосовского благочинного Нарвской епархии священника Димитрия Горемыкина, но отказался признать его. О. Тихон заявил благочинному, что не находится с ним в молитвенном общении, так как тот признает в качестве руководителя Экзарха Прибалтики митр. Сергия (Воскресенского), а он — митр. Иосифа (Петровых) и по линии духовной никому сейчас не подчиняется. В то же время иеромонах, согласно его показаниям на допросе в 1951 г., сказал о. Д. Горемыкину: «Давайте не будем врагами, я Ваши распоряжения выполнять не стану, но если они будут переданы через немецкие власти — выполню»[759].
С осени 1942 по сентябрь 1943 гг. о. Тихон преподавал Закон Божий в начальных школах д. Клопицы и д. Ранковицы. В ходе следствия 1951 г. он объяснил это так: «Немцы выявили всех священников и заставили их преподавать Закон Божий. Я не по своей воле преподавал Закон Божий». Уроки иеромонах проводил один раз в неделю. На допросах о. Тихон категорически отрицал предательство в пользу фашистов и какое-либо выполнение их указаний или заданий. Он заявил, что за немцев не молился, но и не ругал их, так как в этом случае они бы его уничтожили. Впрочем, иеромонах признал, что в проповедях призывал повиноваться германской администрации и отказывался молиться по просьбам родственников за тех, кто служил в Советской армии. Согласно же показаниям свидетелей, о. Тихон в августе 1943 г. отслужил благодарственный молебен в день второй годовщины занятия германскими войсками Волосовского района, на котором присутствовало лишь несколько стариков. В проповедях же иеромонах всегда упоминал митрополитов Петра (Полянского) и Иосифа (Петровых) и «восхвалял монархический строй»[760].
В конце октября 1943 г. немцы провели акцию по вывозу жителей Ожогино и соседних деревень на территорию Латвии. Отец Тихон поселился вместе с пятью своими духовными дочерьми, Е. С. Шавровой, Е. А. Харламовой, М. А. Харламовой, А. Ф. Филипповой и Н. А. Алексеевой, на хуторе Страутнеки Ветцаульской волости Баутского уезда, где проживали до августа 1944 г. Иеромонах выполнял мелкие домашние работы по хозяйству и проводил богослужения в устроенной домовой церкви. Их посещали также эвакуированные из Ожогино на территорию Баутского уезда А. Ф. Третинская, К. И. Филиппова, монахиня Мария (Порк) и бывшая уборщица Клопицкой церкви Вера Михайлова. В начале февраля 1944 г. о. Тихон ездил в Ригу к епископу Рижскому Иоанну (Гарклавсу), думая, что тот принадлежит к иосифлянскому направлению, но Владыка сказал о своей принадлежности к Московской Патриархии, и иеромонах решил в связь с ним не вступать и больше не встречаться[761].
В августе 1944 г. немцы принудительно угнали о. Тихона и Е. Шаврову на строительство оборонительных сооружений в районе Ветцаульской станции, но им вскоре удалось освободиться. После прихода в сентябре 1944 г. советских войск иеромонах и его духовные дочери проживали до апреля 1948 г. на хуторе Ситти Ислицкой волости Баутского уезда. Здесь они трудились на сельскохозяйственных работах и посещали тайные богослужения. К о. Тихону приезжали иосифляне и из других районов страны, особенно часто — из Риги — знавшая батюшку с 1929 г. по Александро-Невской Лавре бывшая послушница Петроградского Иоанновского монастыря Елена Васильевна Домнышева, а также монахиня Иоанна (Чаенкова) и К. П. Савельева из Ленинграда. В Латвии батюшка тайно постриг в монахини двух своих духовных дочерей. 30 апреля 1948 г. он по настоятельным просьбам верующих иосифлян переехал в Ленинград, где тайно служил до своего ареста 24 января 1951 г.[762]
Почти три года прожил нелегально о. Тихон в городе на Неве, в основном, в квартире сестер Ксении Петровны и Марии Петровны Савельевых по адресу: Перовская ул., д. 4/2, кв. 32, где была устроена домовая церковь и проводились тайные богослужения с участием 20–40 человек. Сестры Савельевы родились в семье служащего Придворного оркестра, Ксения — в 1890 г. в Петербурге, а Мария — в 1893 г. в Петрозаводске. Они получили начальное образование, замуж не вышли и работали нянями, домработницами и т. п. Старшая сестра была активной иосифлянкой еще с декабря 1927 г., а младшая — с 1936 г. По данным МГБ, Ксения «вовлекла в организацию 7 новых участников организации», еще до начала Великой Отечественной войны бывала на тайных службах о. Тихона на станции Володарская, а в 1948 и 1950 гг. ездила по его заданию в Москву. На богослужениях в квартире Савельевых несколько раз присутствовала еще одна их сестра, Александра Петровна, и племянник Сергей Николаевич Савельев. В эти дни соблюдалась конспирация — окна занавешивали темными шторами и в квартиру приходили и уходили по одному. За богослужением о. Тихон по-прежнему поминал митрополитов Петра и Иосифа. После службы устраивались чаепития, где батюшка говорил о Царе, истинном Православии, осуждал деятельность покойного митрополита (с 1943 г. Патриарха) Сергия, высказывались и эсхатологические суждения.
Вторая тайная домовая церковь была устроена на квартире монахини Магдалины (Марии Гавриловны Петровой). Она родилась в 1904 г. в деревне Ратчино Ямбургского уезда Петербургской губернии в крестьянской семье, окончила семь классов школы и в 1922–1926 гг. была насельницей Кикеринского монастыря до закрытия обители. В 1929 г. мои. Магдалина стала прихожанкой главного иосифлянского храма северной столицы — собора Воскресения Христова, но в 1931 г. была арестована и приговорена к 3 годам исправительно-трудовых лагерей по делу «Истинно-Православной Церкви». После освобождения в 1933 г. монахиня некоторое время проживала в родной деревне Ратчино, затем в г. Горьком, а с 1938 г. — в Ленинграде. После войны она работала на автозаправочной станции № 6 Автотехснаба, но в советских мероприятиях фактически не участвовала, опуская на выборах в избирательную урну белый лист. При аресте мои. Магдалины 25 января 1951 г. у нее была найдена книга Сергия Нилуса и принадлежавшие о. Тихону три антиминса, священническое облачение и церковная утварь.
Еще две домовые церкви существовали на квартирах духовных детей батюшки — Александры Еремеевны Климочкиной (по адресу — ул. Марата 84–21) и Марии Ивановны Титовой. Кроме сестер Савельевых иеромонах Тихон в 1948–1951 гг. жил у мои. Магдалины, Климочкиной, а также у Анны Петровны Мяндиной и инокини
Екатерины Николаевны Розановой. Сестра Екатерина родилась в 1901 г. в г. Царицыне в семье потомственного почетного гражданина, окончившего Духовную Академию врача, сама она обучалась в гимназии, с 1918 г. работала медсестрой ив 1931 г. окончила в Ленинграде Первый медицинский институт. С декабря 1927 г. она участвовала в иосифлянском движении и, проживая с 1933 г. в Новгороде, по предложению игумении Серафимы (Голубевой) в 1935 г. была пострижена в рясофор в пригородной деревне Извоз. В 1938 г. инокиня Екатерина познакомилась с о. Тихоном на тайном собрании иосифлян в квартире М. В. Чихачевой (Лиговская ул., 19). В 1939–1941 гг. Е. Н. Розанова служила начальником отделения инфекционного госпиталя в Советской армии, в блокаду лечила ленинградцев, была награждена медалями «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». После войны Екатерина Николаевна до 1948 г. жила в Латвии, а затем вернулась в город на Неве и работала заведующей отделением в детской больнице им. Филатова. По данным МГБ, она «вовлекла в организацию 4 новых члена, хранила церковные рукописи и антисоветскую литературу».
Наконец, еще одной деятельной помощницей иеромонаха Тихона была проживавшая у А. Е. Климочкиной монахиня Иоанна (в миру Меланья Ивановна Чаенкова). Она родилась в 1899 г. в д. Фефелово Новосокольнического уезда Псковской губернии в крестьянской семье, закончила сельскую школу, в 1916–1922 гг. была насельницей Воронцовского монастыря, затем в 1922–1924 гг. проживала на Воронцовском подворье в Петрограде. В 1930 г. мои. Иоанна перешла к иосифлянам и до 1935 г. была прихожанкой Свято-Троицкой церкви в Лесном, затем познакомилась с о. Тихоном и архимандритом Клавдием (Савинским) и стала посещать их богослужения; в 1937 г. ее сестра, также монахиня, была арестована и приговорена к 3 годам лагерей. В 1922–1932 гг. матушка Иоанна работала в артели одеялыцицей, затем до 1941 г. — домработницей, в 1941–1944 гг. — санитаркой в больнице, а после войны зарабатывала на пропитание вязанием жакеток на дому. В июне 1946 г. монахиня восстановила связь с о. Тихоном, приехав к нему в Латвию исповедоваться и причащаться, а затем стала инициатором его переселения в Ленинград.
Всего иеромонах Тихон в 1948–1951 гг. окормлял более 80 человек: примерно 40 в северной столице и пригородах, 25 — в Ленинградской области, 14–15 человек в Новгородской области и отдельных верующих в других регионах страны. Помимо Ленинграда, группы иосифлян имелись в пригородном поселке Коломяги (6 человек, в том числе вдова расстрелянного в 1942 г. А. Ф. Чистякова Юлия Христофоровна), в пос. Ушаки (6 человек, в том числе знавшая о. Тихона с 1928 г. по церкви Преев. Троицы в Лесном Е. С. Шаврова), в пос. имени Рошаля (Мариенбурге) (5 человек, в том числе прислуживавшие в 1942–1943 гг. в Ожогинской церкви Н. А. Алексеева, Е. А. Харламова и М. А. Харламова), в пос. Стрельна (4–5 человек, в том числе бывшие прихожанки из Ожогино и Клопиц К. И. Филиппова, А. Ф. Третинская и Вера Михайлова), на ст. Володарская (3–4 человека), в с. Старая Ладога (1–2 человека) и в д. Викулово Ленинградской области (2 человека).
В 1948 г. о. Тихон через жительницу ст. Окуловка Пелагею Михайловну, знакомую К. П. Савельевой, неоднократно приезжавшую на тайные молитвенные собрания в Ленинград, познакомился с двумя небольшими иосифлянскими общинами в Новгородской области — в пос. Окуловка и Парахино, в каждую из которых входило 6–7 человек. При этом в Окуловке проживали монахини Мария (Тихонова), Мария (Порк), сестра хорошо известного о. Тихону иосифлянского священника Михаила Рождественского Ольга Васильевна Муравьева и отбывшая срок в лагере по делу о. Михаила (1942 г.) Нина Николаевна Крупенникова. В Парахино же жила одна из самых активных деятелей иосифлянского движения — бывшая экономка и секретарь архиепископа Димитрия (Любимова) схимонахиня Анастасия (в миру — Александра Георгиевна Куликова). Она родилась в 1889 г. в Кронштадте, до 1924 г. была насельницей Кикеринского монастыря, а с 1925 г. помогала Владыке Димитрию. 29 ноября 1929 г. мать Анастасия была арестована вместе с архиепископом и 3 августа 1930 г. приговорена к 5 годам лагерей; в 1932 г. заключение в лагерь заменили на высылку, и с тех пор схимонахиня жила в Новгородской области. В дальнейшем арестам матушка не подвергалась и скончалась в 1960-е гг. в Новгороде.
В 1948 г. о. Тихон по приглашению Пелагеи Михайловны впервые приехал в Окуловку, устроил и освятил там частную домовую церковь. В дальнейшем иеромонах несколько раз приезжал в Парахино и Окуловку, иногда жил там по две недели. В Парахино, кроме схимонахини Анастасии, его ближайшими помощницами были В. В. Роменская и М. А. Дмитриева[763].
В конце 1940-х — 1950 гг. о. Тихон считался руководителем истинно-православных в Ленинградской области и в этом качестве имел обширные связи с иосифлянами в разных концах страны, лишь небольшая часть которых, видимо, стала известна агентам госбезопасности. Так, в марте, октябре 1949 и в декабре 1950 гг. к иеромонаху приезжали из Москвы четыре иосифлянки: Ф. Г. Уфимская и монахини Олимпиада, Вениамина (Логинова), Вероника (Ильина). Они останавливались в городе на Неве на квартире у мон. Магдалины (Петровой), и в их первый приезд на две недели о. Тихон постриг в мантию Е. В. Логинову и У. М. Ильину. В ноябре 1950 г. К. П. Савельева привезла из Москвы (от мон. Вениамины) первые две тетради рукописи «Чернец — из мира беглец», «высмеивавшей» священников Московской Патриархии, которые «продались советской власти». Вскоре из Москвы были присланы три следующие тетради этой рукописи, их читали на устраиваемых иеромонахом Тихоном молитвенных собраниях. В 1951 г. мон. Вероника (Ильина) и Ф. Г. Уфимская были арестованы. Отца Тихона спрашивали на допросе о видимо скрывавшемся в Москве или Подмосковье тайном епископе Иоанне, но иеромонах ответил, что не слышал о нем.
Впрочем, об этом архиерее есть смутное упоминание в других показаниях о. Тихона. В декабре 1950 г. к нему из г. Чкалова (Оренбурга) приехала его знакомая с 1928 г. по Троицкой церкви в Лесном Клавдия Яковлевна Соловьева (до войны она проживала в Ленинграде и бывала на тайных молитвенных собраниях у М. В. Лихачевой на Литовском пр., 19). Соловьева рассказала, что в г. Чкалове имеется большая община иосифлян с двумя священниками (одного из них звали о. Димитрий), но живущий в г. Глазове тайный схиепископ Петр (Ладыгин) почему-то запретил их в священнослужении. Клавдия Яковлевна спрашивала у о. Тихона, как поступить, чтобы они продолжали служить.
Иеромонах посоветовал обратиться к схиепископу Петру, с которым Савельева уже ранее встречалась, но она не удовлетворилась этим ответом и через К. П. Савельеву отправила письмо к «высшему духовному чину в Москву» (вероятно, именно к епископу Иоанну)[764].