Сесили закрыла ладонями уши:

– Не надо!

Право, что за ребячество! Китти охватило нетерпение – она не могла себе позволить так непродуктивно расходовать время, слишком многое еще следовало подготовить.

– Я… я не верю, – произнесла Сесили, заикаясь. – Мы с ней любили обсуждать великих драматургов. Шекспира и… и Марлоу.

– Да полно тебе, – попыталась утешить ее Китти. – Сесили, она остается все той же, нашей мамой. Это не значит, что ей не нравился Шекспир или кто там еще. Ты просто узнала о ней кое-что новое. Разве это, по крайней мере, не интересно?

Судя по ожесточенному взгляду, Сесили не сочла новость интересной.

– Как ты могла не рассказать мне? – требовательно спросила она.

– Мама думала, это тебя расстроит. И теперь очевидно, что она была права!

– Но тебе-то она сказала! – обвиняюще бросила сестра.

Китти прикусила губу, не зная, следует ли ответить правдиво. Маме и во сне не привиделась бы идея тревожить Сесили подобными признаниями. Образованная дочь считалась в семье драгоценной мечтательницей, интеллектуалкой – с ней мама беседовала о книгах и пьесах, но о прошлом она рассказала только Китти. Ничего друг от друга не скрывая, они откровенно обсуждали денежные затруднения и обменивались планами, как их преодолеть, тогда как между мамой и Сесили сложились совершенно иные отношения.

– Китти, мы не можем пойти, – снова заговорила тетя Дороти, перекрывая лепет Сесили.

– Почему вы так противитесь? – требовательно спросила Китти. – Тетя, у меня появилась настоящая возможность…

– Ваша мать тоже так считала, и смотри, чем это обернулось! – взвизгнула тетя Дороти.

Ее подопечные потрясенно отпрянули. Она прижала к губам дрожащую ладонь.

– Я не то хотела сказать, – промолвила тетя Дороти. – Прости… знаешь, ты так на нее похожа. Она тоже была уверена, что может получить и любовь, и семью, и деньги. Но, связавшись со знатью, важно понимать, что это очень непростой мир, где у тебя могут все отнять в одно мгновение. Ее отослали прочь, и мы потеряли друг друга.

Повисла тишина. Никогда раньше сестры не видели, чтобы тетя Дороти настолько теряла самообладание.

– Разница в том, – сказала Китти, – что я ни в кого не влюблюсь.

– Не уверена, что это поможет, – в досаде всплеснула руками наставница. – Совершенно безрассудный план. Никто из нас не имеет ни малейшего понятия, как вести себя на таких приемах.

– Я думала, вы имеете, – призналась Китти. – Вы общались с джентльменами раньше.

– Да, но не в присутствии их жен, – подчеркнула тетя Дороти. – Для меня это так же ново, как и для тебя. На таких собраниях действует целый свод правил, о которых мы даже представления не имеем… И ты подумала, что случится, если кто-то из джентльменов меня узнает?