— Конечно, — спокойно произнес Антон, — У вас есть лист и ручка?

— Скажи, зачем ты это делаешь? — спросил Страхов, вынимая из портфеля ручку и белый лист.

Он уже подозревал, что у его клиента может быть комплекс Бога, и подобные разговоры должны были помочь Страхову разобраться в душевном состоянии клиента. Если его предположение верно, то Ильинского следовало бы показать психиатру.

— Это моя обязанность, — всё так же размеренно и тихо отвечал Антон.

— Почему именно твоя? — изумился Страхов, заглядывая в лицо Антону, — Где это написано?

Антон поднял глаза, намеренно повернулся на свет, чтобы адвокату было лучше его видно, и улыбнулся. Страхов сразу угадал эту улыбку, которую сосед называл бесовской, но она ему показалась мягкой, детской, как у его сестры.

— Обязанности не могут написаны где-то, — помолчав, медленно проговорил Антон и прибавил, — каждый сам должен осознавать их.

— Ты не думаешь, что заботиться обо всех людях — это задача Бога? — возразил Страхов, внимательно следя за реакциями тела, — Разве не так говорит Кришна?

— Конечно, так, — согласился Антон, — Но возможно, что всемогущий Бог хочет, что мы проявили свои силы, осознали свою ответственность.

— Почему ты выбрал именно этих людей?

Антон отрицательно покачал головой и, взявшись за ручку и пододвинув листок ближе к себе, тихо сказал:

— Не я выбрал путь, а путь выбрала меня.

— Это тяжелый путь, — заметил Страхов, делая особое смысловое ударение на слове «тяжелый».

Антон никак не отреагировал на двусмысленную вызывающую похвалу Страхова.

— Я принял такое решение, и эта обязанность для меня норма, а не наказание, — ответил он и начал выводить буквы на бумаге.

Страхов стал сердится из-за собственного непонимания логики мышления сидящего перед ним человека, которого он некоторое время назад считал простачком. Он обвел его глазами и понял, что история несчастной семьи не вызывает в нем никакого отчаяния. Сначала Антон хладнокровно выслушал рассказ, а теперь спокойно пишет письмо, при этом тщательно и красиво выводит каждую букву.

— А что ты напишешь маленькому мальчику, который винит себя в тяжелом состоянии брата? — пытаясь скрыть раздражение в голосе, поинтересовался Страхов.

Антон, согнувшись над листом бумаги, заскрипел ручкой. Он не отвечал до тех пор, пока не закончил писать, затем сложил втрое листок исписанной стороной внутрь и передал адвокату вместе с одолженной ручкой.

— Знаешь, почему мы оказались в том ужасе, в котором оказались? — спросил он недоумевающего Страхова, — Потому что подвергаем сомнению непреложные истины. Оспариваем правила, которые должны были беречь. Мы делаем исключения в тех ситуациях, в которых их делать не надо. Мы ищем себе оправдание и спасение. Одни люди ходят к психологам, но выносят оттуда только ложное прощение. Другие прорабатывают детские травмы, но возвращаются с обидой на родителей. Есть и те, кто ходит на расстановки, но выходят оттуда с обвинениями в адрес собственного рода. Все это иллюзия заботы о своей душе. Прежде действия важно чистое намерение, но намерения таких исходит не от души, а от ложного эго. Одна маленькая ложь себе повлечет крупные изменения по всей системе, поэтому каждая проблема, которая волнует ум, потянет или уже потянула за собой большое количество иллюзий по всем сферам жизни. Ложь самому себе — самый опасный враг. Есть вещи, которые должны были произойти, потому что такая у нас карма. Но это не значит, что мы ничего не можем сделать. Надо взрослеть, не надо надеяться на чудо. Урок пришел, и он должен быть выучен. Душа приходит, чтобы познать Бога. А Бог ждет и дает душе на это столько времени, сколько нужно. Помните? Христос принес свободу. Трудный момент приходит, чтобы мы встретились с собой настоящими. В такое время Бог отступает, и начинаются пахтания ума. Каждый раз, когда кажется, что Бог оставил меня, я не прошу помощи или спасения, я помню, что все происходит от Него, а значит мне на благо.

Страхов вышел из здания и позвонил следователю.