— Почему он, по-твоему, ненавидит своего сына?

— Потому что он не вовремя родился.

Скородумов с сожалением покачал головой и сочувственно посмотрел на сидящего перед ним с закрытыми глазами Страхова.

— А дети сами выбирают время для рождения? Не родители?

— Я не знаю, — растерянно огрызнулся тот.

— Тогда почему ты говоришь так уверено, что он виноват?

— Он должен быть виноват! — горячо воскликнул он, — Потому что его оставили.

— А тебя получается тоже оставили? — спокойно продолжил задавать вопросы Скородумов.

— Меня подарили, — возразил он.

— И как тебе в роли подарка?

— Ужасно, — гневно прошипел он.

— Получается, что твоя претензия к отцу. Так почему ты ненавидишь Женю?

— Женя не заслуживает ничего кроме ненависти! — жестоким холодным голосом произнес он. — Он все портит. Портит всем жизнь. Это единственное, что он умеет.

— Я понял, спасибо, — сказал Скородумов и попросил Страхова вернуться в свое я.

Когда они сожгли эту цепочку, Страхову стало легче дышать и он расправил плечи.

— Получается, — рассуждал он, — эта часть ненавидела меня, чтобы не ненавидеть отца. Она решила, что если отец меня бросил, значит он меня ненавидел. И я всему виной, я ужасный человек из-за того, что меня бросил отец.

Скородумов снял с широкого сального носа очки, потер красный след от оправы на переносице и, закинув ногу на ногу, заговорил:

— Эта твоя часть вводит тебя в дисбаланс, разрушает твою жизнь, чтобы оправдать поступок отца. Он не может разрешить ему ненавидеть тебя просто так, без причины. Даже если он тебя ненавидел, это не должно быть причиной разрушения твоей жизни. Родители часто ошибаются, потому что они люди, которые оказались в сложной ситуации. Возможно, из-за того, что ты боишься, что отец в этом воспоминании говорит тебе, что ненавидит, психика и не пускает тебя в него. Эти его слова совсем сломают твой дух. Тебе нужно пожить с мыслью, что отец ненавидит тебя. И прожить злость на него.

Страхов попрощался с психотерапевтом и к девяти утра прибыл в сизо и рассказал Антону то, что услышал от Маргариты Сергеевны. Антон замер и слушал внимательно, сложив руки треугольником вверх и упершись взглядом в центр стола. Страхов про себя отметил, что заключение странным образом не влияет на внутреннее состояние Ильинского. В нем почти ничего не изменилось, разве только кожа еще больше обтянула кости, но это объяснялось отвратительным варевом, которое в таких местах выдавали за еду.

— Она просила тебя написать пару строк для Кирилла, — сообщил Страхов в конце рассказа.