Подобно всем вдохновителям и организаторам великих предприятий, Игнатий Лойола был личностью исключительного размаха, необыкновенного ума и воли. Но при этом обладал физически слабым телом. Он родился в 1491 году в городке Лойола, в баскской провинции Гипускоа, в нескольких километрах от Сан-Себастьяна, в семье мелких дворян, что предопределило характер его карьеры — неизбежную военную службу. В годы юности и возмужания он читает различные рассказы и повествования, в основном агиографического толка, или те, что обращаются к привычным сюжетным схемам: мотовству и легкомыслию, пирушкам и кутежам, женщинам и развлечениям, оружию и поединкам. Но однажды молодого Игнатия тяжело ранят в сражении с французами при Памплоне, после чего ему приходится соблюдать длительный постельный режим для восстановления здоровья. В период вынужденной неподвижности он поглощен чтением: изучив от корки до корки все рыцарские романы, близкие ему по темпераменту, духу и опыту, он обращается к томику о жизни Христа, попавшему ему в руки. Это молниеносная вспышка, внезапное озарение.
25 марта 1522 года в древнейшем монастыре Монтсеррат перед образом Черной Мадонны (Моренеты, святой покровительницы Каталонии) Игнатий, которому было в ту пору немногим более тридцати лет, складывает свое оружие, доспехи, шпагу и плащ. С палкой паломника, в грубой тунике и сандалиях на босу ногу он отправляется в свое большое странствие, сперва по Европе, затем — через Иерусалим — снова в Испанию, где приступает к теологическим изысканиям. С февраля 1528 года он учится в парижской Сорбонне, где знакомится с товарищами, с которыми вместе основывает орден.
В личностном плане, безусловно, выдающейся чертой Лойолы был его талант к исследовательской и теоретической деятельности. Его здоровье нестабильно, любые длительные перемещения чересчур изнурительны; но зато он знает, как придать завершенность своей доктрине, разработав ее в мельчайших деталях. И как внедрить в ордене дисциплину. Согласно его концепции, практика веры очень схожа с армейскими порядками. Военное повиновение — на этот путь его подтолкнули родители — он идеологически сближает с волей церкви и ее пастыря — папы. Он борется и за послушание членов ордена, и за усмирение собственного тела, истерзанного болезнями. После смерти Лойолы в Риме в 1556 году профессор Ренальдо Коломбо, патологоанатом при университете Падуи, проводивший аутопсию, в своем медицинском заключении констатировал: "Из почек, легких, печени и воротной вены я извлек бесчисленное количество разноцветных камней и отложений солей".
Между тем роль и заслуги куратора евангелизации, в том числе на отдаленных территориях земного шара, принадлежат другому основателю ордена — Франческо Саверио, тоже испанцу, родившемуся в знатной наваррской семье, чье имущество и доходы были конфискованы Фердинандом Католическим после победы над профранцузским движением борцов за автономию Наварры. Спасаясь от нищеты, Франческо Саверио оставляет отчий дом и уезжает в Париж, где изучает теологию и довольно быстро становится преподавателем этой дисциплины. Авантюрный этап его жизни начинается в 1540 году, когда орден иезуитов получает официальный статус. Из Лиссабона он отплывает в сторону Индии. В течение десяти лет он проповедует Евангелие на Востоке, достигает берегов Японии и планирует проникнуть в Китай, но умирает в возрасте сорока шести лет, истощенный трудами праведными, на острове Санчан, близ Кантона. Знаменитый портрет Мурильо изображает его бледным, опирающимся на трость, с очами, воздетыми к небу, пронзенному снопами света. Пятнадцать месяцев спустя его останки перевозят в индийский Гоа, и здесь мы сталкиваемся с первыми легендами — позднейшими наслоениями чудесных элементов.
Рассказывают, что на его теле не было заметно ни малейшего следа разложения, а кровь продолжала циркулировать в сосудах. Поползли слухи о чуде. Он был похоронен там, в Гоа, но судьба распорядилась так, что и после смерти Франческо Саверио не обрел покой. Именно по причине чудодейственности его тело разрезали на части, разослав их в монастыри и церкви по всему миру. В 1614 году предплечье Саверио попало в Рим, в церковь Иисуса, где было помещено в реликварий и до сих пор охраняется как зеница ока. То же самое произошло в последующие столетия и с его внутренними органами — таков результат фанатизма, подкрепляемого легковерием народа. "Вода Саверио", то есть обычная вода из источника, куда окунали частицы его мощей, будто бы могла залечить раны, избавить от хворей, герпеса и лихорадки. Смешанная с "Водой Лойолы", она служила отличным средством против инвазии — заражения организма глистами. А в Баварии вплоть до XVIII века полагали, что, если прикрепить изображение святого над входом в конюшню, оно помешает дьяволу пробраться туда и навести порчу на табун.
Жизни этих двух людей, столь не похожие друг на друга, сожженные дотла и испепеленные одной и той же верой, позволяют нам понять, в чем изначально заключались две принципиальные установки Компании, каким было ее призвание. Битва за истинную веру — католический ответ на протестантскую ересь — и евангелизация, проводимая повсюду, даже на отдаленных от европейского центра территориях, на границах ойкумены[81]. Отметим, что планетарная миссия иезуитов даже вдохновила Бернини на создание одной из его самых известных работ, в которой очевидно прямое влияние немецкого ученого-иезуита Атанасиуса Кирхера (1602–1680), профессора математических наук и физики из Римского колледжа. Речь идет о Фонтане Четырех Рек на площади Навона, где, помимо Нила и Дуная, знакомых европейцам рек, художник впервые представил реки заморских континентов: Ганг и Рио де ла Плата.
От юноши, мечтавшего стать иезуитом, требовали проявления особых способностей. Он должен был продемонстрировать твердость духа и силу веры, привязанность к Компании и преданность ее интересам, хорошую память и развитой ум, умение формулировать мысли корректно и выстраивать речь гладко. Тогда, как и сегодня, дисциплина в ордене поддерживалась суровыми правилами. Симон Родригеш, один из семи "основателей", при содействии и поощрении короля Португалии воспитывал послушников-кандидатов в примечательной строгости, без поблажек, практикуя суровый пост, самобичевание и, если верить источником той эпохи, традицию запирать юношей в комнатах или принуждать их на коленях молиться у трупа. Слово "повиновение", таким образом, становится ядром иезуитской доктрины и сближает режим ордена с казарменными порядками.
Действенный инструмент для формирования, лепки и ковки душ, а также для их очищения от греха, что помогало приблизиться к осознанию божественного послания, — это духовные упражнения, придуманные Игнатием Лойолой и одобренные папой. На четыре недели, пишет основатель ордена, надлежит удаляться в подходящие места (позднее названные "Домами упражнений") и проводить там дни, пребывая в молчании, молитвенном сосредоточении и размышлении о жизни Христа. При этом духовный наставник должен способствовать тому, чтобы небесные сообщения были восприняты и состоялся переход на привилегированную стадию contemplatio ad amorem — созерцания ради обретения любви. И поныне эти занятия очень важны для членов ордена, что засвидетельствовано самим фактом существования Федерации духовных упражнений (Federazione esercizi spirituali, FIES), главная задача которой — популяризация наставлений святого Игнатия.
Наряду с духовным обогащением каждого из членов ордена существует и дисциплинарный устав целого организма — в качестве гарантии коллективной эффективности. Такая упорно внедряемая схожесть с военным подразделением в свое время навела кого-то на идею назвать иезуитов "папским воинством". Конституирующие положения, то есть долг, правила и обязанности Компании, продиктовал сам Игнатий: орден основывается на фундаменте четкой иерархии, где нижестоящий уровень всегда находится в абсолютном подчинении уровню вышестоящему. На вершине пирамиды — понтифик, которого, писал Игнатий, надлежит слушаться так, словно ты не живой человек, а труп (perinde ас cadaver). Тотальное повиновение, символически отшлифованное кратким и звучным девизом: "Я верю, что белое в глазах моих является черным, если так решит церковь".
Помимо великолепных церквей, о которых я упоминал в начале главы, в Риме существовали и другие места, связанные с деятельностью Компании. Одним из них был Римский колледж, предназначенный для обучения новых воспитанников, то есть заведение крайне важное, если принять во внимание будущую роль его выпускников и интеллектуальные требования, предъявляемые к полноправным членам ордена.
Основанный в 1584 году, Римский колледж был главной иезуитской школой, остававшейся таковой вплоть до 1773 года, когда, как мы увидим, иезуиты подвергнутся временным репрессиям. Компания снова вернулась туда в 1814 году, после повторного учреждения ордена папой Пием VII по завершении наполеоновской эпопеи. А в 1870 году орден был изгнан оттуда окончательно: присоединив Рим к королевству Италия, правительство страны конфисковало у иезуитов Римский колледж, частично переделав его в светский лицей. Большая часть образовательных программ ордена была (и остается) посвящена изучению доктрины церкви, но в заслугу иезуитам ставят прежде всего то, что они включили в образовательный процесс латинский и греческий языки, поэзию и философию. В "еретических" странах целью школ ордена, впрочем, не особенно скрываемой, было привлечение молодежи в лоно Римской церкви. И действительно, многие семьи, не только католические, отправляли своих детей в иезуитские колледжи, полагаясь на серьезный характер обучения и безупречную репутацию самих учреждений.
С ростом могущества Компании усиливалась враждебность по отношению к ней не только при дворах многочисленных европейских монархов, но и внутри самой церкви. Скажем однозначно, что иезуиты были вовлечены во многие светские дела, порой довольно щекотливые. В своем труде
После смерти Климента XIII в феврале 1769 года иезуитский вопрос перешел в фазу вирулентности, обострения, поэтому избрание "неправильного" преемника могло обернуться для ордена проигрышем. Влиятельные представители дома Бурбонов без обиняков потребовали, чтобы все кандидаты на папский трон приняли на себя письменное обязательство по роспуску и запрету ордена. Потребовались три месяца и сто восемьдесят попыток голосования, пока понтификом не объявили Джан Винченцо Антонио Ганга-нелли (Климента XIV), уроженца Романьи, которому было тогда немногим более шестидесяти. Это казалось компромиссом, приемлемым для всех, невзирая на отказ нового папы формально гарантировать упразднение Компании.
Климент унаследовал запутанную политическую ситуацию, которую попытался разрешить, в частности, методом стратегической раздачи пурпурных кардинальских мантий. Однако проблема иезуитов продолжала довлеть над его понтификатом. После четырех лет колебаний и беспокойства в июле 1773 года ему пришлось своим декретом расформировать Компанию и отдать приказ об аресте генерала ордена Лоренцо Риччи, до своей кончины содержавшегося в заключении в темнице замка Святого Ангела.
Даты здесь важны. Мы находимся на излете XVIII столетия, ознаменовавшегося расцветом философии Просвещения со всей совокупностью свойственных ему политических и культурных последствий для Европы и всего мира, которые были вызваны именно этой системой взглядов на человеческое существование, социальную организацию и отношения между личностью и государством. Во Франции в это время на авансцену выходят энциклопедисты, подтачивающие и разъедающие основы монархического абсолютизма. В Англии за несколько десятилетий до того свершилась "Славная революция", утвердившая первенство парламента, а не короны. В данном контексте неудивительно, что ключевой мишенью для нападок стала Компания Иисуса, считавшаяся многими не без причины символом самых ретроградных черт католической церкви.
В нашем путешествии по следам иезуитов есть еще одно любопытное место — берниниевская церковь Сант-Андреа в римском Квиринале, о которой мы уже говорили. Теперь предлагаю взглянуть на нее под другим углом. Церковь и расположенный рядом с ней институт были предназначены для молодых послушников ордена. В первой капелле справа мы видим картину кисти Бачиччи, которая изображает кончину Франческо Саверио, прижимающего к груди распятие; он окружен ангелами и херувимами, утешающими и ободряющими его в агонии. Под алтарем, в драгоценной урне, хранятся мощи святого Станислава, юного польского иезуита, скончавшегося в возрасте всего восемнадцати лет.
Станислао (Станислав) Костка родился в октябре 1550 года в Росткове, недалеко от Варшавы, в дворянской семье; его отец князь Ян был членом польского Сейма. Отправленный на учебу в Вену, Станислав прошел курс духовных упражнений согласно уставу Игнатия. В противоположность своему брату, повесе-либертену[82] он был глубоко верующим человеком. В пятнадцать лет, будучи в гостях в доме лютеранина, он тяжело заболел. Его опекун Ян Билинский, посчитав, что мальчик умирает, хотел позвать к его ложу священника для последнего причастия, однако опасался негативной реакции хозяина дома, враждебно настроенного по отношению к католическим пастырям.
Тогда произошло что-то необыкновенное, о чем агиография сообщает так: "Опекун в изумлении внезапно увидел Станислава, озаренного небесным сиянием, с выражением кротости и благоговения на лице. Удивление опекуна еще более усилилось, когда мальчик обратился к нему, говоря отчетливо и убедительно: "Опустись на колени, преклонись перед Святыми Дарами. Два ангела Господа нашего ныне с Ним и пречистая великомученица святая Варвара"". У юноши было видение, им самим в дальнейшем подтвержденное, во время которого его причастил один из ангелов.
Убедившись в крепости своей веры, Станислав решил отправиться в Рим и стать иезуитом, ничего не рассказав об этом семье из опасений противодействия с ее стороны. После короткого пребывания в Германии он отправился в столицу католицизма. В пути феномен видений повторился. Однажды он вошел в церквушку, когда-то католическую, но позднее переделанную в лютеранский храм. Когда он осознал это, его охватило смятение, но сразу же явились ангелы, один из которых протянул Станиславу освященную гостию. Станислав рухнул ниц и принял Тело Христово непосредственно из рук небесного посланника. Преодолев полторы тысячи километров (родственники между тем были в отчаянии, считая его пропавшим без вести), молодой человек наконец добрался до Рима и пришел в Дом послушников. Быть может, по причине испытанных потрясений или же из-за слабого здоровья 15 августа 1568 года он умер в возрасте восемнадцати лет.
Церковь приберегла для него высшие почести. В 1605 году его, первым из членов Компании Иисуса, провозгласили блаженным; в 1671 году он стал святым патроном Польши; в 1726 году папа Бенедикт XIII канонизировал его вместе с Луиджи Гонзага. Впоследствии Станислава объявили покровителем религиозных послушников, учащейся молодежи и умирающих. В примыкающих к церкви Сант-Андреа комнатах еще сохранилась капелла, где бедный мальчик мучился в агонии, — теперь на этом месте установлена внушительная статуя, запечатлевшая Станислава за несколько мгновений до смерти. Эту скульптуру в 1702 году изваял Пьер Легро, парижский мастер, поселившийся в Риме, где ему дали прозвище "месье Легро". Она целиком выполнена из многоцветного мрамора, воспроизводящего в реалистичной манере с небольшой примесью воображения одежду, домашнюю утварь, личные вещи и даже цвет кожи почившего.