XI. Банкиры Господа

В мощной башне Николая V, пристроенной к дворцу и приспособленной под резиденцию понтифика, ныне располагается центральный офис ИОР[86] — очень известный акроним, обозначающий Институт религиозных дел (Istituto per lе Орете di Religione — IOR), то есть Банк Ватикана. Внушительная громада этой конструкции видна даже извне, если стоять на виа Порта Анджелика напротив ворот, охраняемых швейцарскими гвардейцами. Образование банка приходится на июнь 1942 года, когда Пий XII, папа Пачел-ли, слил несколько ранее существовавших организаций в самый настоящий банк, обладающий соответствующим юридическим статусом.

Его цель была вполне типичной для любого банковского учреждения и заключалась в извлечении прибыли из капиталов посредством запуска их в оборот. Однако особенность состояла в том, что большую часть доходов необходимо было направлять, согласно статуту и в подкрепление названия, на богоугодные "религиозные дела". Поскольку в разговоре о политике нет ничего более показательного, чем использование и поиск денег, необходимо задать вопрос, в какой мере ватиканская политика, реализуемая в том числе и через банк, похожа на деятельность любого другого государства, которое не может похвастать небесной помощью и авторитетом для своих проектов.

В связи с этим вспомним один многозначительный прецедент. Для управления огромным состоянием Святого престола, переданным ему по конкордату 1929 года, Пий XI вызвал к себе инженера Бернардино Ногара, способного и ловкого банкира. Перед тем как принять предложенную должность, Ногара выдвинул папе одно четкое условие: инвестиции Ватикана по всему миру должны быть избавлены от какого-либо давления религиозных соображений и постулатов. Так и будет, причем даже Вторая мировая война нисколько не повлияет на состояние ватиканских финансов, так как Ногара, при содействии влиятельных католических посредников, сумел перевести основную часть средств в США и вернуть их в Европу уже с процентами по завершении военных действий.

В долгой цепочке (ставшей традицией) талантливых финансистов и инвесторов стоит сделать небольшой шаг назад и заглянуть в прошлое. В 1862 году, когда уже было очевидно, что, невзирая на сопротивление Пия IX, светская власть папства клонилась к закату, Франческо Саверио де Мероде, бельгиец по происхождению, персонаж гениальный и предприимчивый, не чуждый авантюр, приобрел у Общества недвижимости (Societa’ Immobiliare) земли, примыкающие к будущему вокзалу Термини[87]. Он выторговал их по смехотворной цене, поскольку тогда эта зона считалась лишенной какого-либо значения в планах урбанизации Рима. Однако Мероде интуитивно угадал, что будущая столица Итальянского королевства будет расширяться и развиваться именно по направлению вверх, поднимаясь на холмы и не затрагивая низинные средневековые кварталы и районы застройки XVII века. Пока негодующий папа после штурма ворот Порта Пиа запирался в священных дворцах, его финансисты занимались консолидацией недвижимого имущества Святого престола в Третьем Риме.

Так вот, эти "недвижимые" прецеденты выявили крайне запутанную проблему, эхо которой можно с легкостью уловить в диалоге публициста Эрнесто Галли делла Лоджиа и кардинала Камилло Руини о христианстве и современном мире, все фрагменты которого сведены под одной обложкой в книге "Границы". В определенный момент высокопоставленный прелат провозглашает: "Взаимосвязь… христианского послания… с теми или иными формами власти в истории — это тема чрезвычайно сложная, но неизбежная". Более того: "Необходимо сочетать абсолютный императив морали с историческим реализмом: таков вечный вызов, бросаемый нам". Да, разумеется, в этом есть вызов, особенно если мы будем выстраивать наше суждение исходя из финансовой биографии Святого престола и чрезвычайной гибкости упомянутой границы между "христианским посланием" и "историческим реализмом".

В лоне самой церкви этот сюжет породил массу достаточно авторитетных, но очень разных мнений. Обсуждая аналогичную тему в беседе с Эудженио Скальфари в июне 2009 года, кардинал Карло Мария Мартини отметил: "Задача церкви — свидетельствовать Слово Господа, воплощенное библейское Слово, наступающее царство праведников. Все прочее — вторично". И добавил: "Во всем и всегда превалирующим фактором являются пастырское призвание и умение, а не способности на почве дипломатии и теологии".

Таковы две почти полярные точки зрения. По мнению Руини, следует "сочетать", сочленять две реальности; Мартини, наоборот, призывает становиться на одну из двух позиций, указывая точно, какая из них — доминирующая.

Если и есть сфера, в которой результат подобного вызова может быть измерен или, точнее, "высчитан", то это не что иное, как манипулирование денежными потоками. В отношениях с деньгами, то есть с финансами, иными словами, применительно к образованию, накоплению и использованию больших сумм, можно увидеть четко и ясно, где обстоятельства, воля, случай и конкретные нужды устанавливают ту самую грань между "христианским посланием" и "формами власти в истории" или между "абсолютным императивом морали" и "историческим реализмом". А также проверить, насколько убедительна до сих пор мысль евангелиста Матфея (6, 24): "Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и Мамоне". Богу и золотому тельцу, жажде наживы и прибыли.

События в истории ИОР вроде бы как раз и свидетельствуют о трудности выбора. В сравнении с любым другим итальянским банковским институтом, полномочия и прерогативы ИОР делают его уникальным. Во-первых, он не платит налоги с дивидендов, равно как его вкладчики не производят отчислений с прибыли от вложенных под высокий процент средств. Во-вторых — и это сближает его с офшорными структурами — любой запрос о прояснении банковских операций, направленный из других государств, должен убедительно аргументироваться судебными органами и поступать по официальным каналам через Министерство иностранных дел. Благодаря этому обстоятельству вплоть до сегодняшнего дня Святой престол ни разу не ответил — утвердительно или отрицательно — на такого рода обращения. Привычное молчание.

О третьей привилегии стоит вспомнить из-за ее весомости в контексте данной главы. Конкордат, подписанный между Святым престолом и тогдашним королевством Италия в феврале 1929 года, как и некоторые последующие постановления итальянской судебной системы (магистратуры), определяет, что менеджмент ИОР и в целом все, кто работает в центральном аппарате Святого престола, обладают полным и всеобъемлющим иммунитетом, поэтому их не могут вызвать на судебное разбирательство и тем паче подвергнуть аресту.

Прикрытие, пресекающее на корню слабые поползновения прокуроров и судей, желающих пригласить кого-либо из управляющего звена Ватикана для предоставления отчета о возможных преступлениях, совершенных в Италии.

У руля ИОР девятнадцать лет, с 1971 по 1989 год, стоял человек, достойный войти (и вошедший) в легенду благодаря удивительному сочетанию личных качеств. Он известен своим невероятным даром маневрировать, физической силой, фантастической энергией, неоднократно продемонстрированной изобретательностью (некоторые считали, что еще и наивностью), а также многочисленными ошибками и просчетами. Тот самый монсиньор Пол Марцинкус, который, строго говоря, был еще и священником, то есть пастырем душ человеческих, хотя это обстоятельство в круговороте его забот и деяний, по всей видимости, было не столь важным. Марцинкус родился в Сисеро, в предместье Чикаго, штат Иллинойс, в 1922 году, а умер в Сан-Сити, штат Аризона, в 2006 году. Семья была скромного достатка, но мальчик оказался смышленым, учился в католических школах, а в 1950-е годы переехал в Рим, чтобы продолжить обучение в Папском Григорианском университете. Он тесно сотрудничал с епископом Джованни Баттиста Монтини, ставшим в 1963 году папой Павлом VI.

Если верить О. Р.[88], пресловутой публикации Мино Пекорелли (застреленного в 1979 году), имя Марцинкуса фигурирует в компании высших чинов ватиканской иерархии, вошедших в список ста священнослужителей-масонов. Его восхождение наверх в ватиканских стенах происходит стремительно, в частности, потому, что в 1970 году он проявил себя самым героическим образом в Маниле, столице Филиппин, где ему удалось молниеносным жестом отклонить клинок одного фанатика, покушавшегося на жизнь Павла VI. Уже через год его назначают президентом ИОРа. Вообще, когда пишешь и читаешь обо всем этом спустя много лет после упомянутых событий, поражаешься тому, какими волнениями, ухищрениями, кознями, подозрительными персонажами, гигантскими аферами и наконец, пролитой кровью отмечены последние десятилетия XX века. С этими аферами, надувательством и кровью Марцинкус и ватиканский банк связаны прочнее, чем кто-либо другой.

Рассказывать историю этого банка и монсиньора Марцинкуса — все равно что разоблачать множество ключевых лиц, вовлеченных в те или иные интриги: Роберто Кальви, повешенного под лондонским мостом в 1982 году, Микеле Синдона, отравленного в тюрьме в 1986 году, вездесущего Лично Джелли, главу преступной масонской ложи "Пропаганда-2" (Propaganda Due, сокращенно — "П-2"), организатора заговоров и подрывных действий. Здесь же можно вспомнить и бедную Грациэллу Коррокер, секретаря Кальви, выбросившуюся из окна за день до убийства шефа.

Согласно оценкам математика Пьерджорджио Одифредди, Святой престол стоит Итальянской республике девять миллиардов евро ежегодно благодаря механизму прямых субсидий, к которым добавляются еще примерно шесть миллионов в виде освобождения от налогов различного типа. Точные подсчеты произвести нереально, поскольку ватиканские счета и бюджет Святого престола, уклончивые, полные лакун, не позволяют провести детальный анализ, хотя, справедливости ради, стоит сказать, что недавно ситуация слегка улучшилась. С 2008 года по воле Бенедикта XVI кардиналам и епископам вручается финансовый отчет. Размноженный в нескольких тысячах копий документ, само собой, предается огласке.