в римской церкви Санта-Мария-делла-Фидуча, в присутствии более тысячи приглашенных лиц, пятнадцати кардиналов, сорока епископов, эксминистра Коломбо, экс-президента Коссига. В епископский сан посвящается Донато де Бонис, бывшая правая рука архиепископа Пола Марцинкуса, бывший генеральный секретарь ИОР, банка Ватикана. Новоиспеченный прелат направляется к алтарю и провозглашает: "Я хотел бы поблагодарить премьер-министра Андреотти за то, что он спас нас своими бесценными советами. Глубокой ночью, в ходе совещания на нашей территории его советы уберегли нас от колоссального риска". Переполненная церковь взрывается бурей аплодисментов, овации не стихают в течение нескольких минут.

Без тени смущения, не моргнув глазом де Бонис говорит Андреотти спасибо за помощь, полученную во времена скандала с "Банко Амброзиано". Здесь весьма полезно вспомнить, что монсиньор на случай своей смерти именно Андреотти указал в качестве бенефициария счета "Фонд Спеллмана".

Во всей этой истории, даже в таком "пунктирном" виде, достойной стать сюжетной канвой роману в стиле нуар, среди прочих персонажей есть одна фигура, менее значительная, но вполне подходящая на роль "второстепенного злодея", — Луиджи Бизиньяни. Журналист новостного агентства, который на раннем этапе своей карьеры превратится в управляющего фирмой с государственным участием и довольно быстро научится спекулировать своими и чужими деньгами. Он вступает в ложу "П-2" (членский билет № 1689), что, похоже, являлось обязательным для любого дельца в ту эпоху, и в лице ватиканского банка, курируемого де Бонисом, находит конечную инстанцию и перевалочный пункт своих манипуляций. Если излагать историю вкратце, то он оказался в числе "героев" так называемого дела "Танджентополи" (букв. Город взяток) и заплатил тремя годами и четырьмя месяцами тюрьмы за собственные ошибки. Но, как мы увидим далее, не только за них.

В начале 1993 года прокуроры Итальянской республики по Риму и Милану приступили к расследованию всех обстоятельств дела о "максив-зятке" в закрытом формате. Стоит вспомнить, какова была атмосфера в Италии в те годы: действия судебных властей поддерживались общественным мнением столь активно, что нередко это граничило с фанатизмом; сотрудники прокуратуры и суда Милана рассматривались публикой как мстители за любую несправедливость, на улицах их встречали криками одобрения и аплодисментами, призывами не сдаваться и не отступать. В свете такого мощного и опасного консенсуса, грозившего обернуться девятым валом общественного возмущения, облик и деятельность де Бониса ставят Ватикан в щекотливое положение и вынуждают отстранить его от банковского руля, даровав менее заметную синекуру: должность духовника Суверенного военного ордена Мальты, старинного рыцарского братства, возникшего еще в XI веке в целях охраны паломников и заботы о них в Святой земле, а ныне вовлеченного преимущественно в гуманитарные проекты, медицинское и социальное обеспечение бедных и нуждающихся. Пусть этот пост и кажется менее влиятельным, чем предыдущий, но предприимчивый монсиньор ничтоже сумняшеся продолжит (в течение долгих лет) маневрировать и управлять секретными рычагами ИОР.

Между тем прокурорам, изучившим ряд красноречивых свидетельских показаний, удалось реконструировать весь маршрут перевода "макси-взятки". Уже было ясно, что пунктом назначения являлся ватиканский банк, который, столкнувшись с просьбами судебных органов о предоставлении объяснений, по обыкновению ограничился ответом, что их следует направить официально, через соответствующие структуры обеих стран, как предусмотрено международными порядками. Бизиньяни, державший нос по ветру и почуявший, куда именно он дует, осознает, что самое время испариться; в спешке он закрывает счета, набивает пару чемоданов снятой с них наличностью и скрывается от правосудия, уклоняясь от явки в суд. Вот уже и президент Калойя, взволнованный чудовищными объемами денежного трафика, прямо обвиняет де Бониса в "осознанной преступной деятельности". В октябре он направляет драматическое письмо госсекретарю Ватикана Анджело Содано. В документе, приведенном в книге Джанлуиджи Нуцци, можно прочесть, что ценные бумаги и средства, прошедшие через ИОР, —

это результат выплаты взяток политическим деятелям, когда значительные поступления возвращались к ним обратно "отмытыми". Не что иное, как точное повторение механизмов прошлого… Есть четкое ощущение того, что перед нами вскрывается потенциал неслыханной разрушительной силы, о чем надлежит проинформировать самое высокопоставленное руководство.

Действительно, Содано доводит все до сведения Иоанна Павла II. Но когда в ноябре по международным каналам в Ватикан поступает официально оформленный судебный запрос, поведение Святого престола по-прежнему остается невнятным. Одни выступают за необходимость что-то признать; другие возражают, предлагая, дабы не отступать от принятой линии, приподнять завесу как можно меньше и ограничиться признанием нелегального оборота средств (так как это не получится отрицать), но умолчать обо всем остальном. И главное, нужно защитить де Бониса, который, пошли его на верную гибель, втянет большую часть ватиканской иерархии в не имеющий прецедентов скандал.

Венесуэльскому кардиналу Хосе Росалио Кастильо Ларе, министру казначейства и председателю комиссии по надзору за ИОР, поручено отстаивать репутацию Святого престола. Он тоже весьма ловок и искусен. Постоянно интервьюируемый, он заверяет, что Ватикан по всем направлениям и беспрекословно сотрудничает с властями республики, а ИОР — это просто жертва зловредных манипуляций извне: "Ватикан использовали для инспирированной кем-то в неизвестных нам целях операции".

В своих интервью он отмечает, что де Бонис и правда не имел ни малейшего понятия о незаконном использовании фондов, проходивших через его руки, и напоминал, что тот, согласно конкордату, является членом ватиканского правительства и не подлежит судебному преследованию со стороны иностранного государства (то есть Италии). Козлом отпущения делают Луиджи Бизиньяни, на плечи которого переложена большая часть ответственности. Через пару месяцев, выйдя из подполья, Бизиньяни попытается отвести удар и заявить, что он тоже не подозревал о "взяточнической" природе этих денег.

Как же протекало дело о "макси-взятке "Энимонт""? Ответ на обращение миланской прокуратуры, тщательно взвешенный и многократно отредактированный, поступил только в декабре, почти через два месяца. Его сформулировали хитро: абсолютный минимум согласия и допущений сочетался со столь откровенной волей к сотрудничеству, что казалось, будто в тех обстоятельствах для следователей сделали все возможное и даже больше.

Согласно свидетельству Карло Сама, другого зятя "основателя" холдинга Серафино Ферруцци, ИОР заплатил за "очищение" полученных взяток и процентов от посреднической деятельности около 9 миллиардов лир. В мае 2009 года журналист "Коррьере делла Сера" Джан Антонио Стелла взял у него интервью, поинтересовавшись, почему все эти взносы выплачивались политическим партиям. Совершенно естественно, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, Сама ответил: "Было необходимо продолжать двигаться избранным путем… поэтому избежать взяток не представлялось возможным".

Процесс на тему "макси-взятки "Энимонт"" был открыт в июле 1994 года. На скамье подсудимых восседали крупнейшие политические деятели страны, от Арнальдо Форлани до Беттино Кракси, от Умберто Босси до Джанни де Микелиса, от Джорджо ла Мальфа до Паоло Чирино Помичино. В октябре 1995 года почти все они были признаны виновными, а назначенные им наказания были неоднократно подтверждены более высокими судебными инстанциями после обжалования приговоров.

События операции "Танджентополи"[93], особенно данный процесс, поставили точку в истории Первой республики в Италии, причем не в парламенте, а в зале судебных заседаний. В 1994 году в общенациональных выборах принимала участие партия нового типа, иной формации, гениальной находкой которой стало название, взятое из лексикона спортивных болельщиков: Forza Italia! то есть "Вперед, Италия!". Ее вождем был энергичный и повсеместно обсуждаемый предприниматель, который тогда тоже стремился выпутаться из расставленных кругом судебных ловушек, — Сильвио Берлускони, конечно же, состоявший в ложе "П-2" (членский билет № 1816). За несколько месяцев — самый настоящий блицкриг — принадлежавшее ему рекламное агентство "Публиталья" (Publitalia) было преобразовано в политическую партию, завоевавшую успех в государстве, опустошенном неслыханным кризисом доверия институтам власти.

Что же до ИОР, обновленного или нет в плане методов и системы управления, то он исчез со сцены, где выступал фигурантом в делах "Банко Амброзиано" и "Монтэдисон". Получилось так, что были утеряны даже следы тех многих и многих миллиардов, которые Банк Ватикана так никогда и не вернул обратно.

В завершение этого рассказа снова вспомним о той самой глубинной проблеме, упомянутой кардиналом Камилло Руини в процитированной выше беседе: "Необходимо суметь сочетать абсолютный императив морали с историческим реализмом, в этом состоит брошенный нам вызов".

В нашем случае исторический реализм одержал решительную победу.