С финансовой точки зрения смерть папы Иоанна XXIII в июне 1963 года стала для церкви катастрофой. Колоссальная популярность понтифика очень помогала стимулировать пожертвования верующих. После его кончины этот источник финансирования резко сократился, почти иссяк. К тому же в конце 60-х годов итальянское правительство постановило, что на смену полному налоговому иммунитету предыдущих десятилетий отныне приходит налогообложение дивидендов по акциям Святого престола. Двойной удар, повлекший за собой необходимость немедленного улаживания кризиса папой Джованни Баттиста Монтини, Павлом VI, преемником Иоанна. Деликатная миссия перевести за рубеж значительные пакеты акционерного капитала Ватикана, дабы избежать принудительных фискальных операций, была доверена Марцинкусу, а также прожженному сицилийскому бизнесмену, продемонстрировавшему все необходимые знания и компетенцию, уроженцу коммуны Патти Микеле Синдона.

Внутри "львиных" стен (Леонины) был серьезно недооценен тот факт, что Синдона, сколь бы ловок он ни был, управлял деньгами мафии и занимался контрабандой, а также был связан тесными узами с влиятельными итало-американскими "семьями" (кланами) и выступал советником некоторых самых кровавых боссов организованной преступности. С другой стороны, момент был критический, а церковь, как не раз повторял Марцинкус, "не управляется молитвами "Отче Наш" да "Аве Мария"". Получив задание, Микеле Синдона в соответствии со своими представлениями организовал и осуществил едва ли не самый колоссальный в итальянской финансовой истории вывоз капитала за рубеж. Направление — Швейцария. Для прикрытия операции сделали так, что несколько миллионов долларов не дошли до швейцарских банков и осели на счетах крупнейших политических партий, расходы которых на политическую борьбу достигали немыслимого уровня. Так, например, была облагодетельствована Христианско-демократическая партия: попутно Ватикан профинансировал кампанию против разводов, идеологически поддерживаемую церковью.

Денежная цитадель — частично подкрепленная наличностью, частично фиктивная, — возведенная Синдона на обоих берегах Атлантики, начала рушиться к концу 1974 года из-за сложного комплекса причин, в числе которых были и напряженность на Ближнем Востоке, и общая опасная международная ситуация, и падение цен на нефть. Когда "Банка Привата Итальяна", принадлежавший сицилийскому финансисту, обанкротился и был ликвидирован, куратором процесса со стороны государственного Банка Италии был назначен адвокат Джорджо Амброзоли, один из немногих героев общества в тогдашней зараженной коррупционными миазмами Италии. На него было оказано беспрецедентное давление, дабы он выступил поручителем и гарантировал официальными документами благонадежность Синдона. Ставка в игре была громадна; Синдона оказывал протекцию могущественный политик Джулио Андреотти, который публично назвал его "спасителем лиры". Поддайся Амброзоли этому давлению, Синдона ускользнул бы от уголовного преследования, а Банк Италии был бы вынужден покрыть его долги.

Прекрасно зная о том, что риск велик, Амброзоли не уступил ни изысканной лести, ни подкупу, ни угрозам. В письме к своей жене, своеобразном духовном завещании, он написал: "Без сомнения, я в любом случае дорого заплачу за этот пост и данное поручение: я знал об этом заранее, до того как принять его, поэтому не жалуюсь, ведь для меня это была уникальная возможность сделать что-то во благо моей страны". Заключения, изложенные в его докладе, сводились к тому, что "Банка Привата Итальяна" готовили к ликвидации, а ответственным за его крах был именно Синдона. Сицилийский финансист отдал приказ убрать Амброзоли: 11 июля 1979 года он был убит Уильямом Арико, завербованным в США киллером, которому заплатили 115 тысяч долларов разовым переводом на швейцарский счет. На похоронах Амброзоли присутствовал менеджмент Банка Италии, но не было никого из руководителей государства.

В 1976 году, пока рушились финансовые структуры Синдона, Лично Джелли, глава ложи "П-2", предложил самому Андреотти, в тот момент министру обороны Италии, план по спасению сицилийца. Министр одобрил его; скорее всего, этот план был бы исполнен, не воспротивься ему министр по делам казначейства (надзора за государственным долгом, бюджетными расходами и монетарной политикой) Уго Ла Мальфа. В итоге события пошли совсем по иному сценарию. Что же до Синдона, то в марте 1986 года его отравят кофе с цианидом в тюрьме особого режима Вогера.

Таков общий драматический фон. А теперь снова вернемся к рассказу об архиепископе Марцинкусе, вставшем у руля ИОР в 1971 году. Через несколько месяцев Синдона представляет ему Роберто Кальви, успешного, как и он сам, банкира. Карьерный рост Кальви начался рано. В 27 лет в 1947 году он становится сотрудником "Банко Амброзиано" — структуры, тесно спаянной с ИОР. В 1971 году Кальви занимает пост генерального директора этого банка, а в 1975 году — президента. Его амбиции, как и честолюбие прочих персонажей истории, в прямом смысле слова безграничны: он хочет укрупнить банк и ввести его в международные финансовые круги. Кальви вступает в ложу "П-2", устанавливает перекрестные взаимоотношения с миром мафии, совместно с ИОР основывает ряд компаний в офшорных зонах ("налоговый рай"). В 1977 году Синдона, оказавшись в затруднительном положении, обращается к нему за помощью, но Кальви вынужден (или сам желает) отказать: его позиции уже не столь прочны; кроме того, он из осмотрительности хочет держать в отдалении компаньона, ставшего весьма опасным.

Месть Синдона не заставила себя долго ждать: 13 ноября 1977 года внимание миланской публики привлечено скандальными новостями, где во всеуслышание говорится о многочисленных нарушениях и упущениях "Банко Амброзиано". Инспекция Банка Италии в апреле 1978 года подтверждает факт многочисленных нарушений и обоснованность выдвинутых обвинений. Итоговое досье с результатами проверки вручено судье Эмилио Алессандрини, которого в январе 1979 года застрелят террористы Передовой линии (Prima Lineа)[89]. Весь этот сюжет показывает в мельчайших деталях и красках Италию тех времен, неспокойную, тревожную, непрерывно сотрясаемую преступлениями мафиозного или политического свойства, как в худшие периоды ее бурной, безотрадной истории. Всего этого было бы более чем достаточно, чтобы заставить так называемый Институт религиозных дел как можно скорее избавиться от порочащих его персонажей или хотя бы не иметь с ними ничего общего. Однако возобладали политические соображения, всегда дорогостоящие, крайне срочные и требующие прежде всего необходимости крепко стоять на твердой почве, не поднимать от нее глаз и не совать нос куда не следует.

В шайке всех этих аферистов, жуликов и самых настоящих бандитов фигура Кальви выделяется особо: он отличается особой беззастенчивостью, вопиющим легкомыслием в манипулировании деньгами и вместе с тем нашумевшим простодушием. В октябре 2005 года, через двадцать три года после его смерти, в Риме открылся судебный процесс против его предполагаемых убийц. Приговор, оглашенный в 2007 году, был оправдательным за недостатком доказательств, как формулировал эту статью старый Уголовный кодекс. Нас же в данном контексте более всего интересуют документы, всплывшие как до, так и во время разбирательства. 30 мая 1982 года Кальви, когда ему оставалось жить всего пару недель, отправил письмо кардиналу Палаццини, считавшемуся человеком Opus Dei в Ватикане, и написал в нем:

Ваше Высокопреосвященство… моральная и экономическая надежность Ватикана уже серьезно скомпрометирована; почему же никто не хочет вмешиваться?.. Внутри Ватикана существует заговор, направленный, при попустительстве светских сил и пособничестве национальных и международных антиклерикалов, на изменение имеющейся системы власти в рамках самой церкви. То, что кардинал Казароли и монсинъор Сильвестрини — соучастники, замешанные в неблаговидных коррупционных схемах Синдона, уже доказано; и я сам, если Вы того пожелаете, могу поведать Вам об обстоятельствах распределения взяток за проводимые банковские операции, могу даже указать точные суммы и номера текущих счетов! Но чего они все добиваются? Многие финансовые вливания, взятки и проценты за посредничество, выплаченные "Банко Амброзиано" партиям и политическим деятелям, были инициированы ими. К тому же им прекрасно известно, что я об этом знаю…

Намерение шантажировать очевидно, но стиль письма выдает душевное смятение автора, однако все знают: настоящий шантаж требует взвешенных формулировок и ледяной невозмутимости. И действительно, ответа на это письмо не последовало. Тогда банкир в совершенном отчаянии разыгрывает последнюю карту и обращается напрямую к понтифику. Копия этого послания была найдена сыном Кальви в личном архиве отца и передана журналисту, ведущему расследование, Ферруччо Пинотти. В документе читаем:

Ваше Святейшество,

именно я и никто другой взвалил на себя тяжелейшее бремя ошибок и просчетов, совершенных как нынешними, так и прежними руководителями ИОР, включая вероломство и грехи Синдона… я, согласно недвусмысленным распоряжениям Ваших уполномоченных представителей, выделял приличные суммы в пользу многих стран и политико-религиозных ассоциаций Востока и Запада; я, в согласии с ватиканскими властями, координировал создание бессчетных банковских учреждений в Центральной и Южной Америке, что являлось существенным препятствием проникновению и экспансии на континенте промарксистских идеологий; и наконец, я и никто другой сегодня предан и брошен на произвол судьбы этими самыми властями…

А чуть ниже в этом письме мы видим упоминание о человеке, в котором он видел своего злейшего врага, — кардинале Казароли:

Мне бы не хотелось останавливаться подробно на слухах и сплетнях о некоторых прелатах и в особенности о частной жизни госсекретаря кардинала Казароли… но полагаю полезным проинформировать Вас о его превосходных отношениях с кругами и лицами, известными своим ярым антиклерикализмом, о контактах с коммунистами и им сочувствующими, например с министром от ХДП[90 Нино Андреатта, с которым, судя по всему, достигнуто соглашение об уничтожении финансовой группы "Амброзиано" и ее разделе на доли между всеми заинтересованными участниками.

Кальви пытается воспользоваться единственным имеющимся в его распоряжении оружием: он просит защиты, требует гарантий, пытается извлечь эффект из противоречий внутри курии, угрожает, за неимением лучшего, дать признательные показания судебным органам. Чудовищные недостачи в зарубежных дочерних организациях, подконтрольной структурой которых на самом деле являлся "Банко Амброзиано", — один миллиард двести миллионов долларов по тогдашнему курсу. Таков был дефицит Банка Ватикана, а стало быть, и самого Ватикана. Но Кальви с потрясающей наивностью, а может, под влиянием отчаяния и страха просит его спасти. Только он пренебрегает тем фактом, что существуют столь же эффективные, сколь и эффектные методы заткнуть рот любому. Навеки.

Письмо папе датировано 5 июня 1982 года, а 18-го числа того же месяца Кальви был найден повешенным под мостом Блэкфриарс Бридж в Лондоне. Во время процесса 2005 года обвинение будет утверждать, что

подсудимые привлекли организации мафиозного типа, называемые Коза ностра и Каморра, к подготовке и осуществлению казни Роберто Кальви с целью наказать его за присвоение значительных денежных сумм, принадлежавших упомянутым организациям; добиться безнаказанности в получении и сохранении прибыли от преступной деятельности, в отмывании, употреблении и обмене финансовых средств, добытых преступным путем; помешать Кальви шантажировать занимающих важные политико-институциональные должности представителей масонства, ложи "П-2" и ИОР, совместно с которыми он управлял инвестициями, регулируя крупные финансовые потоки, ассигнования и ссуды.

По версии Ферруччо Пинотти, Кальви предпринял попытку сделать "Банко Амброзиано" финансово независимым учреждением, однако, мягко говоря, небезупречный характер проводимых им операций превратил его в жертву вымогательств, в результате чего он был вынужден выписывать крупные суммы фирмам, связанным и ассоциированным с ИОР. Когда трудности обострились, он попробовал вернуть средства, "одолженные" у ватиканского института, а точнее, безвозмездно переданные ему. Естественно, у него ничего не вышло, так как этих денег уже давно и след простыл: они растеклись по счетам и карманам религиозных и политических группировок, близких к Святому престолу, особенно в Польше. Впрочем, Кальви был полностью об этом осведомлен; более того, он гордился тем, что много раз оказывал папе конкретную помощь в операциях в пользу польского движения "Солидарность".

6 августа 1978 года умирает папа Монтини. Он оказывал протекцию Марцинкусу, Синдона и Кальви, которые после его ухода лишаются надежного покровителя. Терзаемый болезнями Павел VI еще застал крестные муки Альдо Моро, попытавшись, пусть и безуспешно, предотвратить трагическую развязку. Его понтификат войдет в историю и по многим иным причинам, к примеру, благодаря противоречивой энциклике Нитапае vitae (июль 1968 года), посредством которой была подтверждена неправомерность и недопустимость любой контрацептивной практики (или приспособлений) в сексуальной сфере.

Его преемник Альбино Лучани, принявший имя Иоанна Павла I, отметится одним из самых мимолетных понтификатов в истории церкви: тридцать три дня (26 августа — 28 сентября). Неожиданную кончину папы официально припишут обширному инфаркту миокарда. Но повсеместно — тут и там, по всему миру — начнут циркулировать иные, более зловещие версии, о чем уже говорилось в главе "Безгласная церковь". Английский писатель Джон Корнуэлл, хотя и настроенный скептически по отношению к гипотезе об убийстве, подробно описывает ватиканскую курию, жужжащую, точно улей, и обеспокоенную замыслами нового папы, по мнению многих, наивного, а значит, опасного мечтателя. Лучани хотел перераспределить церковное имущество и, что касается непосредственно нашей темы, кардинально изменить структуру и функции ИОР. Требования о проведении аутопсии тела папы, на которой настаивали со всех сторон, из предосторожности отвергли.