Замерев на мгновение перед зеркалом, я взглянула в него и, не увидев отражения, поспешила удалиться. Очутившись на улице, вдохнула полной грудью, и обняла себя за плечи. Кровь засыхала, хотя раны еще кровоточили, и образовавшая корка стягивала кожу, причиняя боль. Но где-то совсем близко доносился вой полицейских сирен — законопослушные соседи вызвали, услышав шум. Ускорив шаг, я подошла к калитке и трясущимися от нетерпения руками залила в замок зелье неодушевленной памяти. Щелкнув, он открылся, и я побежала через дорогу к своему дому. Как раз в тот самый момент, когда к дому Саммер подъехала патрульная машина. Замерев у забора, я обернулась.
Из машины вышел офицер Шерман и его напарник — высокий брюнет с короткими, слегка вьющимися волосами, круглым лицом и тонкими губами, будто он постоянно их поджимал. Сообщая по рации, что прибыл на место, он направился к дому, а Бен остановился посреди дороги, что-то разглядывая на асфальте. И я непроизвольно проследила за его взглядом. От калитки дома Саммер Джоунс до того места, где стояла я, бежала дорожка из алого бисера капель. Сглотнув, я чуть не привалилась к забору, балансируя на ватных ногах, но не смогла отвести взор от Шермана. Оглядев улицу, он нахмурился. Посмотрев на мой дом, вскользь пробежавшись взглядом по тихому дворику, на миг задержал его на моем лице. Я похолодела, перестав дышать. Забыв про боль, боялась моргнуть. Страх бился в груди, так неистово, что Шерман мог услышать. Я уже была готова кинуться к нему и во всем сознаться. Но вдруг Бен отвернулся и, щурясь на солнце, отступил в сторону патрульной машины. Показалось, черт подери, показалось! Я хотела верить в это, но не могла отделаться от ощущения, будто мы целое мгновение смотрели друг на друга. Это не могло быть совпадением.
Прерывисто выдохнув, я схватилась за калитку. Действие зелья с минуты на минуту закончится, и будет неловко, если меня заметят. Обернувшись на Шермана, я застыла. В груди что-то оборвалось — небрежно шаркнув носом ботинка, Бен стер бисеринки крови на асфальте. Делая вид, будто осматривает округу, прошелся до калитки дома Саммер, уничтожая улики. Закончив, он вновь исподлобья посмотрел на меня — целую секунду глядел в упор. И, неспешно развернувшись, направился к жилищу убитой феи.
Я стояла в оцепенении, не в силах сдвинуться с места. Бен помогал мне, хотя мы не так уж и близко были знакомы. То, что он знал мой адрес, вовсе не настораживало. Он ведь полицейский. Кое-что другое наталкивало на нехорошие мысли…. Почему он меня видел?!
Странно, но мне был приятен его поступок. Зачем Бену прикрывать меня, рискуя карьерой и свободой? Я не хотела думать о том, что напрашивалось. Нет, никогда! Это всего лишь случайность….
Я стала пробираться к калитке своего дома, хватаясь за штакетник. Сердце перепугано прыгало, не позволяя дышать полной грудью. Ощущение эйфории, помноженное на боль и шок, мешало трезво мыслить. Я двигалась, будто во сне. Как можно тише и осторожнее. Прочь, мысли! Ничего не произошло, он просто коп. Хороший коп….
Глава 19
Залечив раны зельем, подаренным Майло, я приняла душ и выпила чашечку обжигающего кофе со свежей, но успевшей остыть, выпечкой. Укутавшись в вязаный кардиган цвета топленого молока, расположилась в кресле перед окном на кухне. Следующим пунктом в моем расследовании значился разговор с Лукасом. А если называть вещи своими именами — допрос с пристрастием и выуживание секретной информации по делу об убийстве Саммер. Пока я топталась на месте, имея на руках три клочка бумаги с именами магов, двое из которых уже были мертвы. Еще удалось выяснить, что все жертвы имели ячейки в Центральной Библиотеке. Вряд ли они посещали читальный зал с целью обогащения своего духовного мира. Здесь что-то иное. А что именно — выясню, посетив Библиотеку лично, но лишь после разговора с Лукасом.
Конечно же, он не мог разглашать тайн следствия, но я коварна и настойчива. Страшно представить, сколько раз Лукас шел на риск по моей милости, выуживая факты у сослуживцев и пробираясь в хранилище улик. Раскрытые с его помощью преступления зачлись в личном деле и послужили хорошей рекомендацией при сдаче экзамена на детектива, но мне было не по себе. Ведь один неловкий жест, лишний шаг или неуместная мысль могли привести к трагическим последствиям, но я всеми силами оберегала и оберегаю его. Лишь наедине с самой собой могла признаться в том, что Лукас смертный, а я бессовестно подвергала его жизнь смертельной опасности. У меня есть советь, где-то глубоко внутри. Я хранила в памяти каждый случай, когда переживала за него и заслоняла своей хрупкой женской спиной. Иногда больно вспоминать, иногда кажется, что оно того стоило, и, более того, Лукас думал точно также. Если бы не мой эгоизм и природная любознательность, он жил бы размеренной, счастливой жизнью, но его это не устраивало. Зная обо всех моих недостатках, свыкнувшись с этим, Лукас уже не сможет обходиться без них. И сколько раз я давала себе слово не втягивать его, как и Мишель, в опасные игры, вновь обращалась за информацией….
Мы встретились в кафе неподалеку от набережной. Скромная забегаловка, заслуженно заработавшая любовь постоянных клиентов, пристрастившихся к местному кофе и мясному пирогу. Яичница с ветчиной, как коронное блюдо утреннего меню тоже заслуживала особого внимания. Поджаристая корочка на тонких ломтиках ветчины, залитых яйцом, делала простое в приготовлении кушанье настоящим деликатесом. От одного аромата пробуждался дикий аппетит, и даже после плотного обеда хотелось проглотить пару довольно-таки больших порций.
Вдыхая запах свежеприготовленной яичницы, я скучала, сидя за столиком у окна, когда Лукас почти влетел в кафе. Оживившись, я улыбнулась милейшей из улыбок — проверенное средство.
— Прости, что заставил ждать, — с шумом выдохнув, сказал он, присаживаясь рядом. — Брейнт не хотел отпускать на обеденный перерыв.
Моя улыбка скисла. Детектив Брейнт с каждым днем вызывал все большую неприязнь и желание мешать следствию из вредности. Но я сдерживалась, и то исключительно из-за Лукаса. Это было нелегко, но я старалась, как могла.
— Ты не имеешь права на перерыв? На голодный желудок голова плохо работает. А ты по большей части ею и трудишься.
— Звучит, по меньшей мере, странно, — Лукас задумался, иронично вскинув брови. — Сразу представляется, как я бьюсь лбом о каменную стену, что, в принципе, и происходит в последнее время. Пожалуй, ты права. Как всегда, точно подобрала слова — именно этим я и занимаюсь на службе.
— Все так плохо?
— Я бы сказал, как всегда. Ничего особенного, проблемы каждый день одни и те же.
К нам подошла официантка, и мы сделали заказ. Лукас выбрал грибной суп-пюре, картофель со свининой под кисло-сладким соусом, а я — овощной салат и куриное филе на шпажках. Для кафе среднего класса меню впечатляющее, да и кухня отменная. Уверена, здесь не обходилось без магии.
— Брейнт, вместо того, чтобы заниматься расследованием, опираясь на известные факты, день и ночь шарит в домах убитых, скоблит и обнюхивает каждый укромный уголок, — Лукас раздраженно вздохнул и посмотрел в окно. — Я устал от бесплодных обысков, ведь отлично понимаю, что нам ничего нового не обнаружить.
— Как знать, — сухо отозвалась я. Лукас уловил мою интонацию и быстро перевел взгляд. Рассматривая с задумчивым видом мое лицо, он помотал головой.