Разумеется, мы можем помочь уязвимым детям и сегодня. Исследования, посвященные стрессу, показали, как важно отказаться от упрощенных моделей в сфере здравоохранения и психического здоровья[212].

Как мы уже убедились, человек – социальное существо, наделенное социальным мозгом. Какова бы ни была проблема, путь к исцелению и поддержке ребенка лежит через чуткие, доверительные отношения. Психолог Луи Козолино напоминает нам, что прежде всего мозг – это «социальный орган адаптации», развивавшийся в течение длительного времени с одной-единственной целью: помогать людям выживать[213]. «Под социальным органом, – пишет он, – я имею в виду, что человек эволюционировал с тем, чтобы иметь возможность устанавливать связь с мозгом другого человека и учиться у него в контексте эмоционально значимых отношений»[214]. Таким образом, ничто не может заменить теплых, гармоничных взаимоотношений; именно они играют ведущую роль в наших усилиях помочь ребенку с проблемным поведением.

За многие годы работы с детьми, подростками и семьями я убедилась в невероятной способности мозга к адаптации. Всякий раз, когда команда специалистов анализировала проблемное поведение с точки зрения потребностей ребенка и выполняемой им функции, одновременно способствуя его текущему развитию в рамках активного, заинтересованного взаимодействия, частота проблемных поведенческих проявлений заметно снижалась.

Представление о мозге как о социальном органе адаптации дает нам основания полагать, что поведение детей содержит ценную информацию. Поведенческие проблемы не всегда есть признак «расстройства» или «умышленного неповиновения»; скорее они сигнализируют о том, что переживание ребенком окружающего мира заставляет его соответствующим образом приспосабливаться.

Когда мы рассматриваем проблемное поведение сквозь призму адаптации, а не сквозь призму сознательного нарушения правил, у нас появляется больше возможностей обеспечить два неотъемлемых условия поддержки детей: сострадание и понимание.

При этом необходимо отказаться от некоторых представлений, подпитывающих популярные стратегии, основанные на нисходящей мотивации (злой умысел и пр.). Мы должны перестать рассматривать проблемное поведение исключительно в негативном ключе (например, как попытку привлечь внимание) и вместо этого видеть в нем наш главный ориентир, руководство по оказанию помощи каждому отдельному ребенку.

Практика показывает, что многим из нас свойственны рефлексивные отрицательные реакции на поведение, которое нас озадачивает, злит или пугает. Современная нейронаука объясняет, почему проблемное поведение детей так часто выводит взрослых из себя: всем людям присуще так называемое «негативное смещение», или «предрасположенность к негативу» – склонность лучше помнить неприятные события, чем позитивные или нейтральные[215].

По словам нейропсихолога Рика Хансона, эта тенденция формировалась на протяжении миллионов лет развития человеческого мозга: способность наших предков помнить о хищнике или другой угрозе была необходимым и важнейшим условием выживания[216]. Это помогает объяснить, почему мы склонны упускать из виду положительные события в нашей жизни и сосредотачиваться на отрицательных. (Это также объясняет, отчего нам так нравится смотреть и читать новости, особенно плохие.) Как пишет Хансон, «мозг похож на липучку для негативных чувств и на камень для позитивного опыта»[217]. Поведение детей активирует предрасположенность к негативу по двум причинам: во-первых, на карту поставлено слишком многое, а во-вторых, бремя ответственности, которое лежит на взрослых, очень велико. (В следующий раз, когда ваш ребенок или ребенок, с которым вы работаете, вызовет у вас неадекватную реакцию, можете списать ее на предрасположенность к негативу!)

Теперь сделаем шаг назад и посмотрим, как негативное смещение влияет на наше взаимодействие с детьми. Допустим, ребенок делает что-то такое, что, по нашему мнению, ставит под угрозу его благополучие, выживание или безопасность. Поскольку наш мозг изначально настроен на то, чтобы обращать внимание на негативные переживания в ущерб позитивным, мы автоматически стремимся изменить это поведение (и защитить ребенка) как можно быстрее. Эта естественная склонность всех родителей, опекунов и специалистов проистекает, разумеется, из лучших побуждений. Вот почему все, кто воспитывает детей с отклонениями в поведении или работает с ними, чувствуют настоятельную потребность как можно скорее предпринять те или иные меры. Просто из-за предрасположенности к негативу мы скорее заметим плохие поступки, а не хорошие.

Вероятно, это основная причина, по которой родителям детей с особыми потребностями свойствен повышенный уровень тревожности и сверхбдительности[218]. Мы несем очевидное бремя ответственности за защиту и воспитание наших детей. При определенных условиях это бремя становится еще тяжелее, ибо люди от природы запрограммированы на отслеживание негативных и угрожающих событий[219].

К счастью, мы можем успешно противодействовать предрасположенности к негативу. Лишая поведение его мистического ореола, мы перестаем его бояться. Когда мы меньше боимся, мы не так строго судим себя и поведение наших детей. Только при таких обстоятельствах возможно взаимодействие, которое питает и стимулирует мозг. Это отличные новости, учитывая, что большинство родителей постоянно чувствуют себя в чем-то виноватыми[220]. Сохраняя спокойствие и не прибегая чуть что к карательным мерам – то есть не пытаясь «починить» ребенка как можно скорее, – мы тем самым развиваем и совершенствуем самый многообещающий и эффективный инструмент в помощи нашим детям: самих себя.

Родители детей с проблемным поведением живут в состоянии хронического стресса и неусыпной бдительности. Для них нет ничего страшнее, чем узнать, что у их ребенка то или иное расстройство или нарушение, что он проявляет агрессию и причиняет боль другим или что его психическое здоровье находится под угрозой. К сожалению, многие родители жаловались мне, что некоторые люди, хоть и не говорят об этом вслух, все же убеждены, что проблемное поведение ребенка так или иначе является следствием плохого воспитания.

Естественное желание улучшить ситуацию в сочетании с общепринятыми стандартами и подходами к поведенческим проблемам часто приводит к конфронтации родителей и специалистов в процессе выработки индивидуальных учебных планов, а также на других собраниях, посвященных обучению и воспитанию. В этой связи полезно вспомнить о той огромной ответственности, которую мы несем с точки зрения защиты ребенка и всех тех, кто его окружает.

Как мы можем победить предрасположенность к негативу, укрепить зеленый путь и помочь нашим детям реализовать свой потенциал и вырасти счастливыми и психологически выносливыми? На самом деле, как утверждает Рик Хансон, счастье можно запрограммировать[221]. Позитивные переживания со временем накапливаются и начинают вытеснять устойчивые негативные мысли и воспоминания. Доктор Хансон предлагает следующие четыре шага[222]:

1) испытать позитивное ощущение;

2) прочувствовать его;

3) впитать его;

4) связать позитивный и негативный материал так, чтобы позитив смягчил и вытеснил негатив[223].

Первые три шага я регулярно применяю, когда работаю с семьями и беседую с родителями и специалистами о важности поддержания здоровых связей между мозгом и телом у детей.

Воспоминания формируются через опыт, а это значит, что мы можем намеренно использовать положительные ощущения для создания новых нейронных связей не только в нашем собственном мозге, но и в мозге наших детей или детей, с которыми мы работаем[224]. Отдельные моменты со временем накладываются друг на друга и создают прочные воспоминания. Проще говоря, мы можем добиться изменений к лучшему, увеличив количество положительных впечатлений, которые получаем мы и наши дети. Все, что для этого нужно, – прислушаться к своему сердцу: оно укажет путь.