На одном из семинаров, который я провела для специалистов, работающих с Лореном, мы обсудили теорию травмы. Согласно этой теории «у трудностей всегда есть причина, и эта причина кроется не в индивидуальном дефекте характера, нравственной слабости или врожденной злонамеренности, а в травме»[193].
После этого мы проанализировали айсберг Лорена, а также роль наших атрибуций в выборе системы взаимодействия и планировании лечения. Аналогия с айсбергом позволила нам лучше понять
Обсудив поведение Лорена в свете поливагальной теории, мы пришли к заключению, что оно представляло собой адаптацию к ощущению угрозы жизни – иначе говоря, в его основе лежали инстинкты выживания[194]. В данном случае наибольшую пользу принесло бы смещение акцента с самого поведения на социальную вовлеченность и взаимоотношения. Затем мы построили айсберг Лорена: это позволило проанализировать агрессию с травмоинформированной точки зрения.
Смещение акцента с поведения на отношения повлекло за собой изменение всего плана вмешательства. Так, нашим первым шагом в оказании помощи Лорену стал анализ существующих источников реляционной поддержки.
«Есть ли в жизни Лорена человек, которому он доверяет и в присутствии которого чувствует себя в безопасности?» – спросила я. Социальный работник сказала, что есть: Мэри, бывшая учительница и волонтер в интернате, знала Лорена с тех пор, как ему исполнилось девять, и поддерживала с ним близкие отношения. Она помогала ему с домашними заданиями, водила его на ужин и часто гуляла с ним по городу. Помимо этого, Мэри принимала активное участие в разработке программы, направленной на устранение проблем с научением.
В присутствии Мэри Лорен проявил агрессию всего два раза. Мэри ничего не знала о травмоинформированном подходе, но, похоже, интуитивно понимала, что помочь детям можно только через отношения. Связь Мэри с Лореном ясно свидетельствует о том, что доверительные отношения – лучший способ борьбы с проблемным поведением. В частности, они поддерживают нейроцепцию безопасности, устраняя потребность ребенка в оборонительных реакциях, направленных на самозащиту. Вполне естественно, что дети, пережившие токсический стресс или психологическую травму, будут демонстрировать агрессивное поведение. (В прошлом такое поведение помогало им выживать.)
Брюс Перри, доктор медицинских наук и старший научный сотрудник Академии детской травмы (
Вместо того чтобы патологизировать поведение детей, переживших психологическую травму, нам следует сделать акцент на отношениях и согласовать методики поддержки с этой новой парадигмой. Лорен был не виноват в том, что с ним произошло: безусловно, он очень старался, но его травмированный мозг мешал ему учиться и вести себя надлежащим образом.
Как ясно показывает его связь с Мэри, лучший способ помочь детям избавиться от постоянного ощущения угрозы заключается в восстановлении чувства безопасности через доверительные и чуткие отношения.
Как мы узнали из предыдущих глав, интерпретация поведенческих проблем сквозь призму
Одним из важнейших шагов является сбор исчерпывающей информации о социальной и физической среде. В каком возрасте ребенок пережил неблагоприятный опыт? Этот стресс носил хронический характер или перемежался периодами безопасности в отношениях? Был ли хоть один надежный и стабильный взрослый в жизни ребенка?
Изменение концепции проблемного поведения у травмированных детей требует времени, человеческих ресурсов и соответствующих учебных программ. Первостепенное значение имеет тесное сотрудничество с родителями, специалистами и другими значимыми взрослыми с целью помочь ребенку развить самосознание и научиться эмоциональной самопомощи в соответствии с его культурным фоном и уникальными потребностями. Дети и семьи должны иметь свободный доступ к психотерапевтам, владеющим травмоинформированными методиками. Такие специалисты смогут учесть опыт каждой семьи, индивидуальные различия, культуру, стили научения, способности, а также уровень социально-эмоционального развития. Сюда же относится анализ
Предсказуемость действует успокаивающе на большинство детей – в особенности на тех, кто пережил неблагоприятный опыт. Детям, пережившим психологическую травму, часто бывает трудно адаптироваться к неожиданным изменениям и гибко мыслить, когда ситуация складывается не так, как они ожидали. Когда изменения происходят слишком внезапно или без предупреждения – даже если взрослые воспринимают их как положительные или благоприятные, – ребенок может активировать красный путь.
У Лорена, например, эмоциональные срывы чаще всего наблюдались именно при столкновении с неожиданными изменениями. Разумеется, последние отнюдь не редкость в системе патронатного воспитания. Однажды социальному работнику Лорена предложили билеты на бейсбольный матч всего за несколько часов до игры. Зная, что Лорен был фанатом этой команды, социальный работник быстро организовал посещение матча для него и нескольких его сверстников. К несчастью, из-за ошибки в коммуникации никто не сказал Лорену, что они едут на стадион, пока за детьми не приехал водитель.
Внешне Лорен оставался спокоен, но внутри изо всех сил пытался справиться с неожиданным изменением планов. Как только группа прибыла на стадион, мальчик ввязался в драку с одним из других детей, ударив его в живот. На языке нейроразвития такая вспышка агрессии называется
Никто не ожидал, что поездка произведет на Лорена столь сильное впечатление, что он активирует красный путь. Сопровождающий был крайне разочарован поведением мальчика. В надежде научить его впредь лучше контролировать свои эмоции он позже наказал Лорена, конфисковав его iPad.
Неужели все это нельзя было предотвратить? Конечно, можно. Если бы взрослые знали о чувствительности Лорена к внезапным изменениям, кто-нибудь обязательно нашел бы время поговорить с мальчиком. Этот человек не только мог бы рассказать ему, куда они едут и что там произойдет, но и деликатно обсудить его чувства и мотивы, когда все пошло наперекосяк. Травмоинформированный подход позволяет взрослым лучше понять и связать неблагоприятный жизненный опыт с тем, чтобы помочь детям как можно быстрее восстановиться после травмы.
В случае с Лореном обстоятельства продолжали складываться против него. Через год после семинара я узнала, что Мэри, с которой у Лорена сложились чуткие и доверительные отношения, уехала. Спустя несколько месяцев мальчик снова оказался в тюрьме для несовершеннолетних. К сожалению, современная система патронатного воспитания оторвана от практических рекомендаций, которые помогают травмированным детям преодолеть ущерб, нанесенный жестоким обращением и эмоциональным пренебрежением.
И все же у Лорена и ему подобных есть надежда. Программа