— Благодаря Великому Творению алхимиков. Вам известно, что это такое?

Корк помотал головой.

— Искусство превращать любые, самые обычные металлы в чистое золото, — разъяснил маркиз.

— Да такого просто быть не может! — возразил Корк.

— У вас в руках доказательство, что может, дорогой мой… И еще одно доказательство — снадобье, которое вам дали.

— Мне посоветовали каждый день принимать по несколько капель, смачивая ими язык, а вовсе не выливать их на свинец или что там… — артачился Корк, тем не менее взволнованный серьезностью маркиза.

— Потому что это — элексир здоровья. Он творит чудеса и позволяет бороться с эпидемиями, если, конечно, соблюдать некоторые правила гигиены, и этому вас непременно также должны были обучить.

— Ладно, пусть так. Но если все это правда, — а у меня нет никаких причин вам не верить, раз вы так говорите, — то ведь вы могли бы стать властелином мира! Верно же, могли бы?

Балетти улыбнулся, отгоняя от себя легкую грусть, которая всегда накатывала на него волной при подобных вопросах. Сколько раз его спрашивали об этом? Десятки? Сотни? Можно подумать, что власть над миром — единственное, что по-настоящему тревожит сердца людей.

— Всемогущ только Господь, капитан Корк, а вы уже слышали от меня, что я — просто человек. Изменять мир — задача слишком великая и бремя слишком тяжелое, чтобы брать его на себя. Один-единственный человек не в состоянии справиться с такой задачей, и одного-единственного года на это не хватит. Я очень хорошо знаю границы своих возможностей. И вовсе не желаю ничего завоевывать, никого побеждать, мое дело — просвещение и защита. Потому что у каждого на этой земле — свое место и своя роль.

— Необычные вещи вы говорите, маркиз. Отдает утопией. А на самом деле всем, да и всеми, управляют корысть и прибыль, — заявил Корк, не скрывая, впрочем, что речь Балетти произвела на него сильное впечатление.

— Вот в этом-то и таится разгадка моего чуда, капитан. Мой закон — человечность, и я верю в человечность. Доказательство? Что ж, лучшее, наверно, доказательство — то, что вы пришли ко мне, да и весь наш разговор, не правда ли?

Клемент кивнул. Он знал заранее, что обнаруженное в этом доме удивит его, но никак не ожидал, что окажется настолько ошеломлен произошедшим здесь. Корк мысленно поздравил себя с успешным расследованием и — внезапно почувствовал, что счастлив, невозможно счастлив тем, к чему оно привело.

— Вы давеча спросили, не пришел ли я затем, чтобы оплатить свой долг за ваше великодушие, маркиз… Но теперь этот долг еще вырос, вырос неизмеримо, и я бы гордился, если бы смог послужить вам!

— Занимайтесь, чем занимались, капитан Корк, не нужно ничего менять, — сказал маркиз серьезно. — Мне забавно смотреть, как вы не даете покоя этим напудренным интриганам, которые стонут о потере нескольких рулонов шелковой ткани, не успев даже обтереть вымазанных жирной подливкой рук… С некоторых пор вы пренебрегаете моими судами, и в этом, как мне кажется, проявляется ваша порядочность, ваша, если угодно, утонченность. Я счастлив, что вы посетили меня. Вы знаете места, где скрываются пираты. Продукты и лекарства могут оказаться полезны их женам и детям. Можете брать сколько угодно чего угодно при одном условии: вы поклянетесь, что никогда не станете торговать этим.

— Да что ж, у меня и понятия о чести нет, что ли? — несколько даже обиделся Корк. — Неужто таким воспользовался бы…

— Ради бога, не сердитесь, мой юный друг! Меньше всего мне хотелось задеть вас. И вы ведь понимаете: если бы я хоть сколько-то в вас сомневался, то и не сказал бы моей… моей правды. Давайте считать, что мы квиты, согласны? Нет у вас никаких долгов!

— Я смогу так считать только после того, как предупрежу вас…

— О чем?

— Лучше спросите: насчет кого?