Колдунья отрицательно покачала головой и пристально посмотрела на юношу.

— Ты меня поняла? — спросил удивленный Миринри.

— Да, — ответила Нефер, и голос ее прозвучал мягко, но решительно.

— Нас станут обстреливать стрелами с горящей паклей на наконечниках.

— Нефер не боится. Ты бросаешь смерти вызов, так почему же я должна ее остерегаться? Ведь ты спас меня, бедную девушку… Огонь, сияющий в твоих глазах, говорит мне, что тело твое божественно.

— Что тебе об этом известно?

— Нефер читает будущее.

Их диалог был прерван яростными криками пьяных. Взбесившаяся толпа бросилась на штурм парусника, как легион демонов, перескочив на плавучий островок.

Ата подал сигнал тревоги:

— Внимание!

Эфиопы натянули луки и пустили в нападавших несколько длинных стрел с подвижными наконечниками, намертво застревавшими в теле. Миринри выскочил из-за фальшборта, потрясая тяжелой, усеянной железными зубьями булавой, которую только он один был способен поднять. В левой руке он держал кожаный щит, сплошь покрытый золочеными металлическими чешуйками, что позволяло отражать удары неприятельских дротиков.

Отважный отпор, данный эфиопами, на миг остановил нападавших, но тут из толпы раздался зычный голос, заставивший их возобновить атаку:

— Так желает верховный жрец!

Ата в гневе воскликнул:

— Так я и знал! Это была ловушка!

Пьяная орда снова кинулась на травяной остров, прикрываясь большими щитами. Стрелы с горящими наконечниками, испуская голубоватый свет, летели сквозь мрак, вонзаясь в борта и мачты и грозя устроить пожар. Эфиопы не теряли мужества и тоже продолжали обстреливать нападавших, и многие так и остались лежать на островке морской травы. В бой вступили и те, что расчищали проход от водорослей, отбивая секирами первые ряды штурмующих.

Битва уже принимала угрожающие размеры, когда вдруг сквозь крики дерущихся прорвался звонкий голос колдуньи:

— Вместилище огня! Духи лесов! Бык сумрака! Духи ночи! Услышьте меня! Э! Э! Э! И! И! И! О! О! О! Да умертвит Хапи, бог Нила, ваших сыновей в чреслах ваших жен! Да иссушит Хакаон, бог плодородия, ваши поля! Пусть Уаджет, олицетворение севера, и Нехбет, олицетворение юга, опустошат и Верхний, и Нижний Египет! Пусть Хнум, создатель живых существ, уничтожит вашу проклятую расу, если вы не остановитесь! Разве в ваши сердца не проникает божественная сила, которая исходит от этого юноши и которую чувствую я? В нем обитает дух Осириса, его плоть священна! Только попробуйте тронуть его! Колдунья Нефер прочла в его сердце: убьете его — погибнет Египет!

При этих странных словах Миринри, Ата и Унис разом обернулись. Колдунья стояла недвижно, как бронзовая статуя, подняв руки, словно собиралась произнести страшное проклятие, глаза ее горели, лицо исказилось неописуемым гневом.

Нападавшие остановились. Казалось, их вдруг охватил ужас, ибо они побросали и щиты, и луки, и мечи на зыбкую поверхность травяного острова.