— Да, но не теперь, — ответила Нефер. — Надо подождать, когда взойдет солнце, ведь ты Сын Солнца, а не мрака. И тогда душа великого Осириса затрепещет в моем мозгу, и предсказание будет точнее, поскольку от него я получу вдохновение.
— Я подожду, — сказал Миринри, — хотя и не особенно верю твоим предсказаниям.
— И тем не менее, мой господин, не так давно я представила тебе доказательство того, что редко ошибаюсь. Я одна сумела распознать в тебе существо божественное и заметила это сразу, как только тебя увидела.
— Может, ты это и раньше знала.
— Каким образом, мой господин, и от кого?
— От этих пьянчужек.
— Никогда не слышала, чтобы они говорили, что ожидают фараона.
— Они, может, и не говорили, а вот те, кто, как ты подозреваешь, прибыл из Мемфиса, говорить могли. Они должны были это знать или, по крайней мере, заподозрить, что на этой лодке находится сын великого фараона, — сказал Ата. — Праздник был всего лишь поводом, на самом деле Сыну Солнца устроили засаду и хотели его убить.
— Я с ними не разговаривала, а значит, не могла ничего узнать.
— А за что они хотели тебя убить? — спросил Унис.
— Они мстили за смерть одного молодого рыбака. Он был моим женихом и отправился в храм Кантапека, чтобы добыть золото, спрятанное там. Добыть для меня, потому что я люблю богатство.
— Что за сказки ты рассказываешь? — сказал Ата, глядя на нее с недоверием.
Нефер собралась ответить, но вдруг у эфиопов, вырубавших последний участок водорослей, вырвался крик удивления и ужаса.
— Что, эти пьяницы вернулись? — спросил Ата, бросившись на нос.
— Смотрите, господин, смотрите! — орали эфиопы.
— Куда смотреть? Я ничего не вижу на реке, — сказал Ата.
— Там, там, наверху!
Все подняли глаза и, к своему изумлению, увидели, как над пальмами, стоявшими по берегу, летят какие-то светящиеся голубоватым светом точки, явно направляясь к паруснику.
— Что это? — спросил Миринри. — Звезды?
— Звезды, и, если не уйдем вовремя, они нас спалят, — ответил Ата. — Им не хватило мужества напасть на фараона, так они решили запустить птиц.