— Пусть одиннадцать человек сойдут на плавучий остров и продолжат работу. Остальные останутся на борту для обороны, — приказал Миринри. — А если кто и провалится, то это не так уж и опасно.
— Повинуйтесь этому юноше, он командир, — велел Ата эфиопам.
Пока эфиопы перестраивались, выполняя приказ, многие из пьяных прыгнули на плавучий остров, накрывшись щитами, и сделали по нескольку выстрелов, чтобы проверить крепость своих стрел. Приблизившись к паруснику шагов на двести, они остановились, зарывшись ногами в массу травы, и один из них громко крикнул:
— Пусть чужестранцы с Верхнего Нила выслушают меня, пока река не обагрилась кровью.
— Говори! — сказал Миринри, на всякий случай закрывшись щитом от дротиков.
— Мы требуем выдать нам колдунью, ибо уже поклялись принести ее в жертву Баст, чтобы ее кровь сделала обильным и щедрым вино будущего года.
— Когда эфиопский принц берет кого-нибудь под свою защиту, он будет его защищать и не выдаст даже самому фараону, — отвечал Миринри. — Таковы наши обычаи.
— Тогда займи ее место. Только при этом условии мы позволим вам спуститься по Нилу.
— Ты всего лишь жалкий пьянчужка, которому вино затмило разум. Ни я, ни колдунья, ни любой из моей команды не послужит жертвой Бастет. Только подойдите, и мы заставим вас на себе испытать закалку нашего оружия и крепость наших мускулов.
Последние его слова потонули в диком вопле, и пьяная орда хлынула на островок водорослей, угрожающе размахивая оружием.
Миринри обернулся и посмотрел на колдунью. Девушка стояла возле мачты, холодная, безучастная, крепко ухватившись рукой за канат. Луна еще не взошла, и во мраке, окутавшем маленькое судно, глаза ее горели и переливались, как у ночного зверя.
7
Колдунья
Как мы уже говорили, вино, выпитое за день, еще не перебродило в желудках почитателей Бастет, и они бросились на плавучий остров, решительно приближаясь к паруснику, который, несмотря на усилия эфиопов расчистить ему дорогу, все еще неподвижно стоял, зажатый водорослями. У многих из них в руках были смолистые ветки, горевшие, как факелы, но предназначенные явно не для того, чтобы освещать дорогу, поскольку ночи в Египте необыкновенно ясные и каждый предмет виден в деталях с любого расстояния.
Именно эти факелы и обеспокоили Ату, которому уже не раз приходилось сражаться на берегах Нила.
— Надо быть осторожными! — воскликнул он. — Они начнут нас обстреливать горящими стрелами, и мы можем сгореть заживо.
Унис тоже нахмурился, и на лице его отразилась сильная тревога.
— Неужели Сын Солнца должен погибнуть здесь, раньше, чем сможет увидеть горделивый Мемфис?
Миринри, ощутив в своих жилах жар крови доблестных воинов, моментально организовал оборону. Казалось, он в один миг превратился в старого, опытного полководца.
— Расстелите по палубе паруса и обильно полейте водой! — крикнул он. Потом обернулся к колдунье, сохранявшей полное равнодушие, словно все происходящее ее не касалось, и сказал: — А ты уйди в каюту на корме.