Адептка глубоко вдохнула через нос. Она буквально ощутила, как каждая жилка в ней трепещет от злости. Еще никто не смел так с ней говорить. Даже самые заносчивые архимаги в Академии проявляли к адептам больше уважения.

Глаза Гвин побелели сами собой. В сумраке кабинета их молочное свечение показалось жутким.

Губы зашептали. Так тихо, что слов не разобрать.

Она скользнула в окулус быстрее, чем сама успела сообразить. Кровь кипела от негодования.

И мир вокруг преобразился. Потоки энергий всех цветов раскрасили его невероятной радугой. Они змеились, стремясь коснуться ее.

В голове звучали слова Ива о том, что Нордвуд отзывается на ее волю.

Тогда она коснулась окружавших ее нитей и выпустила обуявший гнев. Горячая бурая волна со звоном разбежалась в стороны, будто грязные круги на воде. Это не было желание мести, силы или защиты. Это даже не была привычная манипуляция чародея.

Так маленькая девочка жалуется грозному родителю, что ее обидел вот этот злой дяденька в короне.

И Нордвуд отозвался.

Мягкая золотая взвесь заполнила воздух, забивая ноздри ароматами лесной чащи и соленых брызг.

Настал черед Бариана Мейхарта удивляться.

Только что перед ним стояла наглая девчонка, которая вроде бы отступила под его властным натиском. И вот уже ее не узнать.

Утес задрожал. Камни до самых недр откликнулись глухим гулом. Земная твердь возмущалась. Затрясся замок и все, что было внутри. Дребезжали стекла. Гремела мебель. В ужасе ржали лошади в конюшне. Со двора раздались крики перепуганных людей. Казалось, Высокий Очаг настигло необъяснимое стихийное бедствие. Оставалось лишь догадываться, какая паника происходила сейчас в главном зале, где продолжался праздник.

Нордвуд был готов обрушить на обидчика его собственную крышу. Требовалось одно слово Гвин.

Адептка вздрогнула. Тряхнула головой. Подняла взор на короля. Ставшие вновь зелеными глаза глядели сердито.

– Я не Ашада Норлан, – холодно вымолвила она. – Со мной такие разговоры не пройдут. Я – Гарана. А Гарана никто угрожать не смеет. Наш разговор окончен, полагаю. Я услышала все, что мне было нужно.

Золотые бусины, которые больше ничего не удерживало, водопадом заскользили по черному бархату платья и с глухим стуком посыпались на пол.

Женщина не обратила на них внимания.

– И еще. Все мои родственники по линии отца темноволосы, – бесстрастно уточнила она.

Гвин не стала продолжать разгоревшуюся ссору. Сил у нее не осталось не то, чтобы поддерживать простые чары, но даже чтобы ясно соображать. Она повернулась и пошла прочь из королевского кабинета. Уходя, адептка громко хлопнула дверью.