Эти принципы делают «искусственные» методы репродукции недопустимыми. Донорство спермы или яйцеклеток предполагает участие третьей стороны, в результате эмбрион генетически не связан с одним из родителей. То же самое относится к искусственному оплодотворению донором. Часто применение подобных методов приводит к тому, что ребенок остается в неведении относительно идентичности одного из родителей, а его мама и папа «не связаны узами брака». При суррогатном материнстве также используется третье лицо, в связи с чем этот метод считается «глубоко аморальным» (Катехизис Католической Церкви, 2376–2377). Искусственное оплодотворение мужем не так плохо, так как ребенок рождается от природных родителей. Однако данная техника предполагает разделение сексуальной близости и акта зачатия, а значит, неприемлема.
Протестанты относятся к искусственному оплодотворению по-разному. Я не знаю ни одной протестантской деноминации, которая бы официально выступила «против». Они предпочитают оставлять это на совести каждого – конечно, обращение к пастору за советом только приветствуется. Безусловно, это очень спорный вопрос, и в спорах христиане часто выдвигают те же возражения, что и неверующие. Например, медики обычно распределяют эмбрионы по степени вероятности их выживания. Но можно ли так сортировать эмбрион, живое существо? Искусственное оплодотворение предполагает наличие лишних эмбрионов. Что с ними делать? Сохранить, вдруг пара захочет использовать их в будущем? Подарить другой бесплодной паре? Просто уничтожить? Многие христиане считают последнее безнравственным делом, сравнимым с абортом. Методы искусственного оплодотворения приводят к тому, что повышается вероятность появления на свет нескольких детей, в то время как большинство пар хотят лишь одного. А на большую семью требуется намного больше затрат – и в плане заботы, и в плане денег.
Когда мы таким образом отделяем биологию от отношений, то можем встать на «скользкий путь». Как далеко может зайти человек, законно использующий искусственные методы человеческой репродукции? Что делать одиноким женщинам, которые хотят детей? Что делать в такой ситуации лесбийской паре? А как насчет возможности выбрать пол ребенка – ведь теперь это уже реально? Следует ли прерывать беременность, если эмбрион травмирован? И не является ли «дитя-конструкт» скорее товаром, нежели личностью, которую необходимо уважать? И вообще, рождаются ли дети только ради прихоти родителей – или чтобы их ценили такими, какие они есть? У нас нет ответов, но главные направления нынешних споров мы обозначили.
В отличие от иудаизма и ислама, чьи провозвестники, Авраам, Моисей и Мухаммад, имели жен и детей, Иисус, по всей вероятности, женат не был, а Павел – точно не был. Более того, Павел как-то без особого восторга отзывался о браке – например, в таких строках:
Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.
Когда в Библии упоминается «брак Агнца» (то есть Иисуса, Агнца Божия: см: Ин. 1:29; Откр. 19:7), Иоанн Богослов рисует сюрреалистическую картину невесты в образе святого города Иерусалима, которая спускается к Богу в небесном великолепии (Откр. 21:9–11). Мистическое единство Христа и Церкви находит свое выражение в традиционном обращении к Церкви в женском роде – «она». В этом смысле все христиане, будучи частью Церкви, сочетаются браком с Христом. Некоторые христианские мистики – к примеру, Бернард Клервоский (1090–1153) и Хуан де ла Крус (1542–1591) – выражали свое представление об этой связи в образах, граничивших с эротизмом, что позже отразилось в некоторых христианских гимнах. В гимне Джона Ньютона «How sweet the Name of Jesus sounds» («Как сладко звучит имя Иисуса») строчку «О Иисус, мой пастырь, муж и друг» пели и мужчины, и женщины, хотя в некоторых сборниках эти слова позже были изменены – возможно, из-за того, что некоторые мужчины смущались, называя Иисуса «своим мужем».
Для большинства христиан идея о том, что Церковь – невеста Христова, прекрасно сочетается с традиционным браком. Однако некоторые рассматривают связь с Христом как особые отношения, исключающие любые человеческие брачные узы. Такие люди принимают духовный сан – а вместе с тем и целибат. В католицизме и православии посвящение в духовный сан – такое же таинство, как и брак; но эти таинства не могут сочетаться. Для тех, кто принял сан, есть два пути: священство и монашество. У католиков и православных священниками могут становиться только мужчины; в англиканских и многих протестантских сообществах, за некоторыми исключениями, женщинам разрешено становиться священниками. Путь монаха открыт и для одних, и для других. Монахи и монахини живут обособленно в мужских и женских монастырях. Разница между священником и монахом (или монахиней) заключается в том, что священник несет ответственность за приход, руководит общественными богослужениями и имеет власть совершать таинства Крещения и Евхаристии. Монахи и монахини по традиции избирают для себя иной образ жизни – устав, молитва и размышления.
Целибат в жизни тех, кто выбрал духовный сан, призван развить умение владеть своими чувствами. Немногие из нас способны добиться власти над ними, а воздержание от физической близости считается проявлением этой власти и ясно показывает, что с желаниями можно совладать. С этим связано и стремление к богоподобию. В «Тридцати девяти статьях» англиканского вероисповедания сказано: «Бог бесплотен, неразделен, бесстрастен» (Статья 1. «О вере в Святую Троицу»). Хотя бесплотное состояние достижимо только в посмертии, христианин по крайней мере может попытаться сдержать порывы плоти, а монашество открывает путь не только для обуздания страстей, но и для избавления от них. Целибат вызвал яростные споры во времена протестантской Реформации. Одно из отличий протестантских и англиканских сообществ от Католической Церкви – в том, что первые позволяют священникам жениться, и большая часть служителей в таких организациях женаты и имеют детей. Хотя наличие семьи и забирает у священника время и внимание, которое он бы мог посвятить труду на благо церкви, многие прихожане считают, что женатые клирики лучше разбираются в вопросах брака и воспитания детей, а потому и помочь могут лучше. Дети и супруги священников могут принимать участие в жизни прихода: жена пастора вольна заниматься женскими христианскими организациями, а дети – молодежными.
Хотя по большей части мирские христиане вступают в брак, это не является религиозной обязанностью, и есть довольно много христиан, избравших одинокую жизнь. Среди них можно отметить несколько категорий: те, кто овдовел, живут отдельно от супруга или разведены, а также те, кто никогда не состоял в браке то ли потому, что их не привлекала супружеская жизнь, то ли потому, что не смог найти достойного спутника. В каком-то смысле брак не зря называют узами: приходится подстраивать жизнь под режим другого, возвращаться домой к ужину, сверяться с планами и проводить время с детьми, если те есть. Поэтому многие одинокие христиане обладают большей свободой и независимостью, а кроме того, у них больше свободного времени, которое они могут потратить на благо церкви. Часто христиане, не вступившие в брак, рассматривают свое одиночество как призвание и возможность посвящать больше времени своей вере, а также, возможно, выполнять и дополнительные церковные обязанности. Вероятно, они более склонны ценить дружбу, нежели физическую близость.
Многие христианские Церкви считают традиционную семью идеальной целевой группой для евангельской проповеди. Часто на информационных досках или сайтах приходов можно увидеть объявления о «семейных богослужениях» или предложения о проведении «семейных занятий»: чаще всего под этим имеются в виду службы с участием детей. Одинокие взрослые прихожане иногда чувствуют отчуждение, так как они не вписываются в роль родителей или молодежи. Они также могут ощущать себя вне жизни прихода, направленной прежде всего на супружеские пары – например, во время приходских танцев или вечеринок по случаю Дня святого Валентина. Библейская идея о том, что Адам и Ева были созданы как «одна плоть», может создать у одинокого человека ощущение, что он неполноценен, ведь в разговоре мы часто говорим о супругах как о «второй» или «лучшей половинке», усиливая тем самым представление о том, что неженатый человек – это только одна половинка.
Многие пытались решить эту проблему. В 1986 году была основана организация «Христианское сообщество» («Network Christians»), чтобы одинокие христиане могли проводить вместе отпуск и другие мероприятия. Цель организации – не только социальная, она также помогает одиноким людям увидеть смысл в их жизненной ситуации и узнать предназначение, уготованное им Богом. «Христианское сообщество» не относится к какой-либо одной христианской традиции, оно объединяет христиан различных направлений. Некоторые встречают там идеального спутника, однако сообщество – это не брачное агентство. Для этого существуют другие организации, помогающие одиноким христианам покончить с их холостой жизнью.
Ислам
Мусульмане строят семейную жизнь по примеру Пророка Мухаммада. Пророк женился на своей первой жене, Хадидже, в двадцать пять лет; ей, как считалось, было чуть меньше сорока. Хадиджа была богата: ей в наследство досталась процветающая торговля. Она нанимала достойных доверия людей, чтобы те вели ее караваны в Сирию и другие страны. Мухаммад был поверенным Хадиджи, и именно она предложила Мухаммаду пожениться, отвергнув предложение более известного дельца, просившего руки Хадиджи ради ее богатства. Она уже дважды овдовела, и у нее были два сына и дочь от предыдущих браков. Мухаммаду она подарила шестерых детей, но двое мальчиков умерли во младенчестве. До самой смерти Хадиджи Мухаммад не брал других жен, и обстоятельства их жизни указывают, что их брак был отмечен настоящей любовью, страстью, дружбой и взаимной поддержкой. Когда архангел Джабраил, явившись Мухаммаду, дал ему первое откровение, Пророк в смятении прибежал именно к Хадидже. Передают, что он пришел к ней, дрожа от страха и волнения, и умолял ее: «Закутай меня, закутай меня». После чего она закутала его в одеяло и обнимала до тех пор, пока его страх не прошел и он не смог объяснить, что случилось. Хадиджа поверила ему и немедленно и безусловно оказала ему поддержку. Ей помог советом и двоюродный брат, несторианский священник Варака ибн Навфаль, который поддержал ее уверенность в истинности пророчества Мухаммада.
Отец Мухаммада умер до его рождения, а мать – когда ему было около шести лет, поэтому в Хадидже он нашел не только воплощение любящей супруги, но, возможно, также материнскую доброту и поддержку.
Пророк сказал: «Среди мусульман тот совершенен в вере, чей характер является превосходным, а среди вас лучший тот, кто хорошо обращается со своими женами».
Когда один из его [Мухаммада] последователей спросил: «Кому я должен оказывать наибольшее уважение?», Пророк ответил: «Твоей матери». И когда он спросил: «А после нее?» Мухаммад снова сказал: «Твоей матери». И вновь он ответил на тот же вопрос: «Твоей матери». И только лишь после того, как он дал три раза тот же ответ на вопрос, он сказал: «Твоему отцу». Также сообщают, что Пророк говорил: «Рай лежит под ногами ваших матерей».
Мухаммад и Хадиджа прожили в браке двадцать четыре года, вплоть до ее смерти, которая повергла Пророка в глубокую скорбь. Год ее смерти часто называют Годом скорби: дядя Мухаммада, вырастивший его, умер в том же году. Хадиджу иногда называют Матерью ислама. О ней и других женах Мухаммада с уважением и почтением говорят как о матерях правоверных.
Мухаммад женился снова только после смерти Хадиджи. Первой женщиной, которую он взял в жены, стала Сауда бинт Зама. Она была старше его, и брак принес Мухаммаду дружеское общение во время его одиночества, последовавшее за тяжелой потерей, которую он пережил. Сауде супружество подарило убежище, так как она была вдовой одного из первых мусульман.
Позднее Мухаммад взял в жены Аишу, которая стала после Хадиджи его единственной истинной любовью. Изначально этот брак был задуман для поддержки союза Пророка с ее отцом, Абу Бакром, одним из ближайших сторонников Мухаммада, который стал первым калифом после смерти Посланника Аллаха. Передают, что во время заключения контракта Аише было шесть или семь лет, а консуммация брака произошла, когда ей было девять или десять. Многие столетия этот факт служил предметом для споров, но большинство ученых сходятся во мнении, что его следует рассматривать в контексте того времени, когда брак с детьми был широко распространен, а ожидаемая продолжительность жизни была короткой. Некоторые высказывают предположение о том, что из-за той значительной роли, которую Аиша сыграла в истории раннего ислама, ее молодой возраст был сильно преувеличен в ранних историях для того, чтобы подчеркнуть ее невинность до брака, которая высоко ценилась в арабской культуре.
Мухаммад женился еще несколько раз, и все его последующие жены были вдовами или разведенными, а некоторые были намного старше него. Некоторые из этих браков были политическими альянсами, другие заключались ради того, чтобы приютить оставшихся без защиты женщин. Однако ни одна из жен не имела такого влияния, как Аиша. В качестве исключения из правила, по которому мужчине разрешено иметь не более четырех жен, в определенный момент Мухаммад имел большее количество жен. Ученые давно сошлись во мнении, что Мухаммаду, как Пророку, было даровано на это особое разрешение.