– Правда? – спросила она, рисуя круги на его груди. – Немного отвык заниматься любовью с женщиной в душном трейлере посреди пустыни со связанными руками?

Он усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку. Это был такой странный и знакомый жест, и она снова удивилась, насколько ей было комфортно, будто она знала его всю свою жизнь, или, скорее, ей суждено было знать его всю свою жизнь, но встретились они только сейчас.

– Ну, – хмыкнул он, – могу честно сказать, что никогда раньше не делал этого с подозреваемой.

– Похитительницей, – поправила его она.

– Точно, с похитительницей.

Это должно было быть шуткой, но что-то в этом слове портило момент.

Она провела пальцем по шраму на его левом плече. Поврежденная кожа задрожала под ее прикосновением.

– Война? – спросила она.

– Футбол.

– Полузащитник?

– Талисман команды.

Она улыбнулась, оперлась на локоть и наклонилась, чтобы поцеловать его. Когда она снова улеглась, он придвинулся ближе и взял ее пальцы в свои.

– Значит, ты живешь в Лас-Вегасе? – спросила она.

– В округе Колумбия. Я переехал туда два года назад.

Он рассказывал ей о своей жизни, а она ему о своей. Он вырос в Бостоне, играл в футбол за «Нотр-Дам», служил в морской пехоте, потом начал работать в ФБР. Он сиял, когда говорил о своих детях, Шелли и Бене, о его любви, такой большой, что она наполняла всю комнату, и она ощутила его боль, когда он рассказал о своем браке, как будто эта неудача каким-то образом отражала его суть.

Он сказал ей, что должен увидеться с ними завтра и что они с сыном собираются выбрать собаку. Она рассказала ему о Принце Чарльзе и о том, как горько ей было оставлять его. Она знала, что не должна расстраиваться из-за домашнего животного, но Принц Чарльз был с ней большую часть ее брака, он помог ей пережить самые тяжелые времена, поэтому она не могла не чувствовать, что бросила его после долгих лет верной службы.

Он спрашивал ее о Мэтти и Скиппере и немного о Фрэнке, хотя было очевидно, что он и так много о нем знает и составил уже определенное мнение.

– Почему ты не ушла от него раньше? – спросил он, когда она закончила рассказывать ему об инциденте с пиццей в ночь отъезда, и это признание показалось ей одновременно и предательством, и облегчением. Она впервые рассказывала кому-либо правду о своем браке.

– Я верила в любовь, – пробормотала она, чувствуя себя глупо. – В браке. – Она покачала головой. – Мы были семьей, и… Не знаю, наверное, я просто верила в то, что это можно выдержать, знаешь, несмотря ни на что – и что любовь всегда будет со мной, со всеми ее недостатками.

Он напрягся, и она задумалась о том, что его покоробило: то, что она так долго оставалась с ним, или то, что она могла быть такой наивной.