– Нет? – спросила Хэдли. – Ты не делаешь этого здесь? Это мой первый раз, когда меня оставили.

– Остановили, – поправил он.

Хэдли наклонила голову, и Грейс не могла видеть выражение ее лица, но она вообразила себе его – кошачьи глаза широко раскрыты, а брови нахмурены, когда она невинно смотрит на офицера.

– Я остановил тебя, а не оставил, – объяснил он.

– Вы говорите, сдавил?

Мэтти и Грейс рассмеялись.

– Действительно! – хихикала Мэтти.

Майлз вторил ей: «Аа, аа, аа, аа».

Скиппер, будучи абсолютно невосприимчивым к окружающему его стрессу, как и Майлз, протянул ему мяч и сказал:

– Мяч. Скажи мяч.

– Чемпион, не сейчас, – попросила Мэтти.

Скиппер передал мяч Майлзу, и Майлз засмеялся от удовольствия, положив его себе в рот, а затем уронив. Скиппер вновь вернул ему мяч.

Грейс снова перевела взгляд на зеркало. Теперь офицер стоял рядом с Хэдли, его поза была расслаблена, а большой живот покачивался от удовольствия, видимо, от каких-то слов, сказанных Хэдли.

– Так зачем ты сдавил… То есть оставил меня? Мой друг едет слишком медленно? Она водит как старушка. Моя девяностолетняя тетя водит быстрее. Как вы говорите, нервная курочка? Просто нервная курочка.

Сквозь страх у Грейс прорвалось раздражение.

– Нервная дурочка, – поправил офицер. – Но нет, я не поэтому тебя остановил. Сломана задняя фара. – Он указал на левую фару внизу бампера.

Хэдли подпрыгнула, чтобы встать рядом с ним, немного ближе, чем нужно было, ее голова была запрокинута, когда она смотрела на сломанную фару.

– Ты дашь мне за это штраф?

– Формально я выпишу штраф твоей подруге, так как это она за рулем.

– Но это не ее пикап. Это пикап моего брата.