39

Они остановились в мотеле на окраине озера Тахо. Грейс чувствовала изнеможение, каждая клеточка ее тела устала за этот день.

Она искупала Майлза, накормила и переодела его и рухнула рядом с ним. Но как бы она ни устала, заснуть не получалось. Каждый раз, когда она закрывала глаза, образ Джимми влезал в ее беспокойные мысли. Все из-за тех перемен, которые происходили с Майлзом, и того, как сильно ей хотелось поделиться этим с ним, понимая, как много он хотел бы знать, прося ее рассказывать ему об этом снова и снова, выпытывая подробности и умоляя ее прислать фотографии и видео, чтобы он мог похвастаться перед своими приятелями.

Она смотрела на Майлза, растянувшегося на кровати, с руками, поднятыми над головой, как у чемпиона, и с открытым ртом, и улыбалась, как и всегда в такие моменты, поражаясь тому, что это она создала что-то невероятно красивое и совершенное.

Еще она не могла заснуть из-за того, что произошло между Хэдли и агентом ФБР. Весь день Хэдли ухмылялась, молча упиваясь мечтательным состоянием посткоитального блаженства, что вызывало у Грейс практически физическую боль. И теперь, лежа в мотеле и уставившись в потолок, она особо остро переживала это чувство, не дававшее ей уснуть.

Джимми всегда любил прижиматься к ней, будто похищая ее тепло. Когда они спали вместе, он всегда каким-то образом прикасался к ней, его нога лежала между ее икрами, рука – на плече, а пальцы переплетались с ее пальцами.

Это всегда ее раздражало. «Вот твоя сторона, вот моя сторона», – объясняла она ему, проводя воображаемую линию вдоль их кровати, прежде чем обосноваться на «своей стороне». Он делал вид, что подчинялся ей, с веселой ухмылкой на лице. Но в тот момент, когда она засыпала, он вновь прикасался к ней – палец ноги, локоть, бедро, неважно какая часть тела. Проблема лишь в том, что она привыкла к этому, и теперь, когда его не было рядом, она скучала по нему, и в этот вечер, с тех пор как она легла рядом с Майлзом два часа назад, она ворочалась, думая о Джимми.

Наконец, сдавшись, она вышла на балкон, где обнаружила курящую Хэдли, которая смотрела на силуэты гор вдалеке. Ночь была прохладная, и Грейс задрожала, но не стала возвращаться за толстовкой.

– Это место встречи страдающих бессонницей? – спросила Грейс.

Хэдли отползла в сторону, освобождая место, и Грейс прислонилась к перилам рядом с ней.

Древние ели перед ними тянулись к полуночному небу, отбрасывая черные пилообразные тени на фоне усыпанного звездами неба. Стоя плечом к плечу, они смотрели вдаль, и единственный звук, который доносился до них, был тихий шелест ветра в кронах деревьев.

– В Walmart была распродажа, – пояснила Грейс, рассматривая одежду Хэдли, состоящую из черных велюровых спортивных штанов, синих кроссовок и блузки с гепардовым принтом.

– Чувствую себя Пегги Банди[9]. Ну серьезно? Животный принт и велюр? – улыбнулась Хэдли.

Грейс пожала плечами и ухмыльнулась. Случайным образом она умудрилась купить самые уродливые вещи, которые только смогла найти, выбирая сменную одежду для Хэдли этим утром. Хотя почему-то женщина все равно выглядела прекрасно. Грейс могла поклясться, что надень Хэдли мешок для мусора, она положила бы начало модному тренду, и внезапно все стали бы носить «Glad» или «Hefty» на красных дорожках. Она была как раз из тех женщин, которые, если оставить их наедине с пленным агентом ФБР, пытающимся их арестовать, все равно сумеют его соблазнить.

– Не могу поверить, что ты переспала с ним, – сказала Грейс.